Украина — новая инвестиционная точка входа, Россия провалилась

Евгений Юрьев — инвестиционный эксперт. Называет себя гражданином мира. Изучает опыт стран, совершивших прорыв. В свое время побывал в Грузии, Сингапуре, Австралии. Считает Польшу одним из новых прорывных проектов. Недавно эксперт заинтересовался нашей страной и собирает материал для социально-экономического проекта «Модельной сборки Украины».

О причинах интереса к нашей стране, схемах инвестиционного привлечения и основных отличиях украинского и российского общества.

— Украина — уникальная страна. Украинцы это знают, однако из-за того, что живут здесь, скорее всего, не ощущают глобальности происходящего. Для меня Украина — следующая точка входа для постглобалистского франчайзинга «как нужно жить на земле с учетом всех проблем и допущенных ошибок, как нужно реализовывать бизнес» и т. п. Украина — следующая точка входа после России, потому что Россия провалилась.

Прошло 30 лет с момента начала перестройки, краха Советов. Те, кому сейчас около тридцати, вряд ли помнят, какая это была модная тема. Предполагалось, что в Советском Союзе сдерживался какой-то взрывной рост, появление новых идей, инноваций только скрепами коммунистов. Мол, мы это обрушили, и народ воспрянет. Американцы считали, что все проникаются идеями демократии, творчества, самореализации, стоит только убрать сковывающие вещи. Однако этого, как правило, не происходит. Мне кажется, что с Россией на постсоветском пространстве были связаны особые надежды, что россияне станут эдаким флагманом. Все надеялись: мы сейчас рванем и вместе с русскими сделаем новый мир. Ведь европейский мир уже устоялся, там сложно сделать что-то новое. Америка — отдельный проект. Китай — предполагалось, что это не европейский менталитет, с ними трудно работать. Россия «слилась».

В какой-то мере сегодня существует мировой экономический, технологический, этический кризис. Мы стоим на пороге нового инновационного скачка. Идет поиск территории, где можно было бы отработать совершенно новые схемы организации бизнеса, инвестиций, затянуть все структурные франшизы, как то дороги, больницы, школы, университеты, административные сервисы и т. п.

Такой мини-эксперимент попытался провести Михаил Саакашвили в Грузии: у нас есть отличная маленькая площадка для эксперимента, где мы сделаем удобные условия для бизнеса, для инвестиций. Однако такие инновации делаются «под ключ». Саакашвили начал этот проект, но нельзя остановиться на его середине. Когда начинаешь первый цикл, нельзя, чтобы тебя дергали и говорили: нам уже достаточно, мы испугались, попробуем пройти по среднему уровню. Тогда эти инвестиции обесцениваются и не заходят новые.

То, что сейчас происходит в Украине, — та же системная ошибка. Невозможно сделать все наполовину. Приход Саакашвили на Одесчину мне кажется попыткой сделать кластер. Подобный тому, который хочет сделать Назарбаев в Казахстане. Бывший премьер Великобритании, много лет работающий у него советником, наконец разработал концепцию подобного инновационного кластера: свое законодательство, полиция и т. д. Такие проекты можно отработать на одной стране, потом распространять на другие территории.

Если у Саакашвили именно такая идея, то рано или поздно ему придется сказать Порошенко: ты либо даешь мне полномочия и мы делаем особый экономический район, либо у меня ничего не получится. Здесь я коррупцию убираю, а она есть вовне, инвестиционные проекты заходят не напрямую. С моей точки зрения, если он этого не сделает, то это пиар, ведь можно просто построить новые здания, показать полицию в новой форме...

Почему в Сингапуре получилось все? Они сделали проект «под ключ». Потому что у человека, который все это затевал, был полный карт-бланш. Ли Куан Ю устроил ночь «хрустальных ножей». Как он сам сказал: если ты хочешь чего-то добиться в инновациях, ты должен предать весь свой круг. И делал все последовательно. Это как строительство дома.

Как должны заходить инвестиции в Украину?

Слова Кахи Бендукидзе — это Евангелие для украинцев, чиновников, инвесторов. Он сказал четко: в Украине нет ничего, чтобы сюда сейчас зашли инвестиции. Есть всего два условия, которые необходимы инвестору: большая доходность, чем в другом месте, и гарантии. Существует такое понятие, как рисковые венчурные инвестиции. Как правило, в таких странах с переходной экономикой и политикой, как Украина, они полукриминальные, связаны со сверхдоходами. Есть иллюзия, что в Украине можно вкладывать деньги в мутную воду. Однако международные инвесторы поняли, что, по большому счету, это мелкая игра. Авантюристы будут заходить, коррумпироваться с местными, это ненадежно. Для того чтобы зашли триллионы (а требуются именно триллионы, Саакашвили сказал, что мы можем обеспечить 4% прироста, а нам необходимо 20%), нужно, чтобы вся система была выстроена «под ключ», готовая к восприятию инвестиций и со стопроцентными гарантиями, что инвестиции не отберут. Кто сейчас, например, будет вкладывать инвестиции в Грузию? Ведь нет уверенности, что их просто не экспроприируют. Инноватор Саакашвили вне закона, против него уголовные дела...

Модель Украины

Очень показательно, когда правительство страны уходит на каникулы. Я работаю практически 24 часа над моделью Украины. В этом случае можно только так. Лишь команда «маньяков», их можно называть сумасшедшими, способна создать подобный проект. Фактически реформы уже провалились полтора года назад. Я не хочу ввязываться во внутренние украинские дрязги «хороший-плохой». Говорю как профессионал: если бы власть предпринимала действия, реально направленные на привлечение инвестиций, они были бы видны в течение первых двух месяцев. Если повар собирается вас кормить, он может производить любые действия, но если он не включит плиту — ничего не будет.

Что касается содержательных реформ, первое, что Порошенко должен был сделать, это создать проект и выйти с ним на международное сообщество. Ведь что требуют сейчас все инвесторы, ЕС и американцы? Они говорят: дайте проект, ведь мы не просто даем деньги. Знаете, как «красный» директор говорит: «Дай денег, я знаю, как их потратить. Я не себе, у меня котельную нужно починить, задолженность по зарплатам»... Ты даешь ему деньги, и он их спокойно просаживает. А в следующий раз ты ему предлагаешь: «Давай ради эксперимента попробуем. Я дам тебе денег, но чтобы из этого миллиона получилось полтора. Да, так бывает: ты даешь инвестиции, они зарабатывают еще полмиллиона. Только нужен проект». Сейчас нет комплексного проекта для Украины. Нет даже никакого механизма гарантий. Это беспрецедентная вещь.

Мое мнение: то, как сейчас действует Украина, это нормальный путь (ошибок, подходов-отходов) для стран постсоветской демократии. Таких, например, как Польша, Чехия, у которых была либо высокая сохранность — не было таких долгов, разрушенности в основных структурах, либо было время — 10–15 лет последовательно внедрять реформы. У Украины этого времени нет. Поэтому нужен проект «под ключ». А потом затаскивать инвесторов, которые поймут, что это может быть реально «новый лев». Возможно, это утопия. Но я не вижу ни одного другого варианта.

В противном случае мой прогноз таков: через полгода-год все эти инерционные шаги еще раз будут пройдены, люди просто-напросто уже не захотят видеть свое правительство. Гражданское общество может погрузиться в апатию и скажет: на самом деле ничего сделать невозможно. Общество понимает, что можно многое рассказывать по телевизору, но потом раз — и технический дефолт. В свое время в России менеджмент талантливо вышел из ситуации с дефолтом. К тому же в РФ был гигантский ресурс — нефть. Поэтому рассчитались. Нефть — это чудо (смеется).

Сегодняшняя ситуация для Украины — это та же нефть, чудо, реальный шанс. Конкурента в виде России, которая могла бы принять инвестиции, уже нет. РФ самоизолировалась. Уникальная ситуация: в центре Европы девственно чистая в плане инвестиций территория, с прекрасными природными ресурсами, с населением, которое готово работать, с вполне европейским менталитетом. Окружена эта территория странами, перенасыщенными инвестициями, технологиями. Казалось бы, вот она, площадка, здесь можно пробовать.

Ситуация в плане инвестиций сейчас крайне выгодна. Однако окно возможностей блуждающее. Я был на стратегической сессии у Саакашвили в Одессе. Многие украинцы считают, что за ними будут ходить вечно и уговаривать, а они будут решать: пускать или не пускать инвесторов. Мир может увлечься какой-то новой идеей, мода на Украину пройдет, и страна рискует превратиться в третьеразрядный непонятный мир.

Сегодня мода на Украину есть. Ее можно форсировать, если мы дадим проект модели Украины. Все страны обременены уже какими-либо привычками. Я предлагаю обнулить все привычки для инвестиций бизнеса и создать правила, предельно привлекательные для мировых инвестиций, которых еще не было с точки зрения налогообложения, гарантий и т. д. Очень немногие территории сегодня могут это предложить. Там все забито. Например, как ты придешь в Америку? Сверхдоходности ты не получишь. Здесь же такой шанс есть. Дальше начинается очень подробная проработка этих условий: законодательных, правовых, международных...

На самом деле все проще, чем представляется. Можно 30–40 лет не выстраивать собственные институты, а затянуть готовые. Если инвестор или держатель франшизы, занимающийся, например, строительством дорог, поймет, что он получает в результате внутренний рынок, какие-то приоритеты, возможности повысить ценность своего бренда и тиражировать его на другие кризисные территории, он будет заходить.

Что получает потребитель в этом случае? Он получает деньги сейчас и сразу. Получает сервисы, баскетбольные площадки или школы, построенные, например, по шотландскому образцу. Инвестор сам придумает доходность, если у него будут гарантии. Обычно у местных присутствует ощущение риска в таких случаях — мол, придут, нас зажмут, высосут из нас все. Это основной страх в России. Практика показывает, что обычно происходит ровно наоборот.

Когда в Германии после войны в результате Плана Маршалла зашли гигантские инвестиции, это не привело к ущемлению местного населения, наоборот, появились бизнесы, рабочие места, возможность для самореализации. То же самое было с Японией, Сингапуром.

Сингапур реально был «болотом», которое превратилось в процветающее государство на карте мира. Были ли страхи у местного населения, что придут злые американцы и высосут из них кровь, начнут продавать младенцев на органы и т. п.? Наверное, были. Если такие страхи есть, наверное, иногда они могут быть обоснованными. Хищничество всегда присутствует. Значит, особой задачей является придумывание гарантий, условий, чтобы права местного населения были защищены, возможности были сохранены. У кого риски в этом случае? У неконкурентоспособных внутренних бизнесов. Например, если сейчас завести мировые банки, понятное дело, что внутренние все лопнут.

Со страховым бизнесом вообще беспрецедентно: его нет на постсоветских территориях, ни в России, ни в Украине. Настоящего страхования не создано. В то время как в мире это реально. В Америке или Германии, если ты застрахован, ты на самом деле гарантирован. В случае чего тебе возвращают стоимость дома, а не начинают с тобой судиться и пытаться тебя обмануть.

Я постоянно перемещаюсь по миру. Мне очень понравилась Австралия. Это прототип украинского проекта, которым я занимаюсь. Проект в Австралии — это предельно технологичное внедрение. Этому нужно поучиться. Пятнадцать лет назад там начался так называемый продовольственный проект. Они решили полностью перейти на собственную продукцию, высокого качества, экологичную и при этом массового производства. Им это удалось. Сейчас австралийцы этим гордятся. То есть, была просто территория, на нее наложили дороги, магазины, дома, пляжи, университеты. С великолепной экологией. Это очень круто выглядит.

Кризис данного проекта также очевиден, однако украинцы могут учесть это и попытаться ускользнуть, создать какие-то новые ценности. Майдан показал гигантскую энергетику. Все постиндустриальные социал-демократические проекты иссякают, потому что у людей заканчивается энергетика. Они скучают. Очень много тех, кого называют «ватой». Во всем мире есть вата. Их просто загнали в этот дисциплинарный санаторий, где они получают необходимое пропитание, какие-то сервисы и т. д., но у них нет души. Они ни к чему не стремятся, ничего не хотят. Есть интеллектуалы, умники, но в целом ощущение, что «заелись», что ли. Как бы попытаться создать такой мир, где есть все блестящие франшизы, позволяющие жить удобно, но чтобы при этом была жизнь, творчество?!

Неслучайно после России Европа именно к Украине проявила такое трепетное внимание. Вдруг именно там реализуется мечта, чтобы было все круто, по-европейски, но при этом была жизнь? Создать некий третий мир, совместив два других, где в первом все четкое, глянцевое, но от этого немножко скучноватое, а во втором этого нет, но люди живые. Если говорить о сверхзадаче (сейчас я говорю фантастические вещи, однако после сверхзадачи начинается очень предметная конкретика), в Украине есть шанс создать такой новый мир, который изучит все ошибки глобализации, но сумеет сохранить энергетику.

С чего начинать сейчас? Выборы. С моей точки зрения, настоящих партий в Украине нет. Партия — это организация, которая выросла снизу, реально выражает интерес какой-либо социальной группы. Самое главное — не просто выражает, а добивается целей и тех интересов, которые декларирует. Для меня самым удивительным было то, что после Майдана не началось настоящее активное партийное строительство. Считаю, что это произошло по одной причине: общество опять устранилось. Активная часть гражданского общества сделала революцию и сказала: «Хух, теперь выберем чиновников, и они сами все сделают». Мне кажется, что еще не поздно начать эту самоорганизацию.

Россия сорвалась и летит в пропасть

У меня скептический взгляд по отношению к России. Оказалось, что это болото зацвело, потом загнило и сейчас является источником гигантской токсичности. Мы видим, что Россия сорвалась и летит в пропасть.

Путин фактически продолжает рейдерский проект, который начал по отношению к самой России. Рейдерство — это захват не только чужой собственности, государственных институтов, но и мозгов людей. Обывателю со стороны кажется, что это какие-то разрозненные действия. Например, в 2002 году Путин торпедировал телеканал НТВ. Потом вдруг арбитражные суды, куда-то присоединили Академию наук и т. д. Потом торпедировали крупный бизнес. Закошмарили Ходорковским. Это бандитская технология.

В 90-х были даже брошюрки по рейдерским захватам. Если достаточно технично перенести эти брошюры не на хозяйственные субъекты, а на какие-либо другие, это рейдерство можно штамповать. Особенность рейдерства в том, что жертве — объекту рейдерства (в данном случае гражданскому обществу) кажется, что это случайность, мол, был Беслан и отменили выборы губернатора. На самом деле эта схема предполагалась за несколько лет до события. Обычная рейдерская схема: сначала толчок (клиент деморализован), и в этот момент ему предлагают вариант, от которого он не может отказаться. Это не говорит об особом уме людей, которые это делают. Этим схемам, возможно, несколько тысяч лет.

Один из принципов профессионального рейдера: он очень настойчив и всегда повторяет ходы. Мы видели это по Крыму, Донбассу, если говорить о территориальном рейдерстве. То, что украинскому обществу кажется каким-то дискретным действием, на самом деле является частью схемы.

У России нет проекта будущего. Это одна из причин, почему началась война и агрессия. Когда у тебя внутри все пропало (на самом деле ведь Путин видит побольше, чем остальные) и нужно это дело маскировать, начинается война. Почему после своего многолетнего правления Путин пришел к ощущению такого результата? Он увидел, что в результате предельной коррумпированности, цинизма и воровства у населения полностью отбито желание, оно деморализовано, у людей очень низкая психологическая, физическая сохранность.

В конце 90-х люди были другими. Хотя и говорят, что это был трудный период. Если в конце 80-х дети хотели стать проститутками и бандитами, то в конце 90-х они мечтали учиться за рубежом, иметь бизнес, ездить по всему миру. Настрой был очень серьезный. Сейчас этого нет. То, что вы видите в соцсетях — это и есть выражение настоящего самосознания России. Люди осознали: не получилось. Отсюда и такая зависть, ревность по отношению к Украине. Они увидели, что здесь все же есть какой-то шанс и люди живут совершенно по-другому, у них другие устремления...

Прогнозы по Донбассу. С любой ситуацией можно работать, если ее правильно осознавать и использовать антиресурс как ресурс. Если воспринимать ситуацию с Донбассом не как локальную победу в войне Путина, а как случайное действие, и пытаться закрыть глаза, то дальше все будет продолжаться точно так же. Один из приемов из 90-х «иду на вы»: Путин четко обозначил свои задачи и приоритеты, что ему нужно от Украины. Сейчас это последовательно реализует.

Украинцы не россияне

Украинцы — это другой народ (без комплементарности, я смотрю как антрополог). У вас нет такой маргинализованности. Ценностной прежде всего. Когда в феврале прошлого года я приехал на Донбасс, то уговаривал своих друзей: уезжайте! Начиналось все с кучки маргиналов на площади Ленина. Я знал, что этих людей завезли сюда неслучайно, что все раскрутится дальше и придут российские «орки». Друзья отмахивались, мол, у нас своих «орков» хватает. Я объяснял, что это совершенно другой менталитет, гораздо более лютый, эти существа гораздо более отмороженные.

Одно из отличий современных россиян от нынешних украинцев: в Украине есть, как я его называю, социальное наследование или воспроизводство социальности. Есть семья, быт, детей воспитывают, передают им правила вежливости, навыки и т. д. В России за исключением небольшой прослойки этот рефлекс в принципе утрачен. Первое отличие украинцев от россиян — это, безусловно, вежливость. Это даже видно в соцсетях. Украинцы такого напора высокотехнологичного хамства просто не ожидали. В принципе, и «Крымнаш», и «донецкая операция» — это квинтэссенция хамства. Украинцам это невозможно осознать: во-первых, вы себя называли братьями, во-вторых, вы просто соседи, мол, как так можно?

Второе отличие, которое, возможно, сами украинцы не видят, это совершенно другое отношение к собственной жизни. Готовность жить будущим, готовность строить дома, растить детей, заниматься делами, бизнесом и т. д. В России сейчас реально присутствует апатия.

Третий момент. Украина не представляет, насколько она нескудная страна. Экономика, которая сейчас есть в Украине, неправильно оценивается. Это постиндустриальная экономика. То, что нет нефтяных вышек, крупных заводов, не значит, что нет экономики. Она во многом теневая. У людей с советским типом мышления критерий очень простой: если нет гигантского завода и не ходят рабочие, значит, вы прозябаете. Это не так. В Украине развито сельское хозяйство, оно имеет полный цикл. Это очень заметно. Это то, на что Украина может опираться очень сильно. Украинское село и российская деревня — отличия принципиальные. Российская деревня — это полная разруха, за исключением нескольких анклавов.

Еще одно отличие — в Украине есть гражданское общество. Мне будет неимоверно жаль, если эта точка входа исчезнет, уйдет мода на Украину, наступит общественная апатия, и этот совершенно уникальный анклав перестанет быть интересным для попытки построения нового постглобалистского мира.

Из выступления на украинском интернет-телевидении Ukrlife.TV

Подготовила Оксана ШКЛЯРСКАЯ