Поможет ли Украине новая военная доктрина

В военной доктрине РФ четко указано, к каким действиям прибегнет эта страна в случае притеснения граждан РФ или русскоговорящих на территории других стран. Фактически Россия предусмотрела инструмент, который может быть использован для аннексии чужих территорий. К сожалению, наши власти не отреагировали на эту информацию своевременно и адекватно. Впрочем, как и на многие другие «подсказки» Путина.

О необходимости принятия новой военной доктрины для Украины на днях заявил премьер-министр Арсений Яценюк, уточнив, что в новом документе «Россия должна быть признана как государство-агрессор, основная и единственная страна, которая угрожает территориальной целостности и национальной безопасности Украины». И отметил, что западные партнеры прислали в Украину команду экспертов для помощи в создании новой системы логистики Вооруженных Сил.

Насколько актуально сейчас, спустя месяцы после начала войны под названием АТО, принятие новой военной доктрины и способен ли этот документ стать щитом для защиты нашей страны не только в настоящем, но и в будущем?

«Одна из причин заявления о необходимости новой Военной доктрины — это пункт о внеблоковом статусе нашей страны, — считает директор военных программ Центра Разумкова Николай Сунгуровский. — Сегодня идет гибридная война или, как ее называют, война чужими руками. Мы под нее пытаемся смоделировать образ сектора безопасности. Это неправильно! Мы получим силовые структуры, которые будут настроены на войну прошлого. То есть к будущей войне мы опять окажемся не готовы. Существует постулат в военном искусстве: противник всегда бьет по слабым местам страны-жертвы. В этой войне информационный сектор у нас оказался наименее подготовлен. Если мы сейчас учтем эти ошибки, сделаем нормальный сектор информационной защиты, а упустим из виду, например, экологическую безопасность, то следующий удар будет по экологии. Для того чтобы появилась военная доктрина, необходимо провести комплексный обзор и попытаться спрогнозировать все угрозы, которые стоят перед Украиной хотя бы в среднесрочной перспективе».

По мнению эксперта, вначале мы должны ответить себе на вопрос: что мы защищаем, от чего и чем собираемся защищать: «Если рассмотреть этот вопрос по сути, внимательно прочитать текст существующей доктрины и просто убрать «внеблоковый статус», то, скажем так, там не будет ничего, что определяло бы суть военной организации Украины. Проведем аналогию с природой, которая придумала несколько моделей защиты: можно научиться быть незаметным или быстро бегать, стать опасным для агрессора или самому превратиться в агрессора. Нашему обществу вначале необходимо определиться: кто мы? Именно из этого вытекает суть военной доктрины и модели сектора безопасности. Пока мы не ответим на этот вопрос, говорить о новой Военной доктрине нет смысла. Определив модель сектора безопасности, далее нужно ответить на вопрос: какое законодательное поле необходимо для того, чтобы сектор безопасности был обеспечен и кадровыми, и материальными ресурсами, чтобы нормально функционировал в прогнозируемых в будущем ситуациях».

Н. Сунгуровский считает военную доктрину пережитком прошлого: «В военной доктрине должны излагаться основополагающие моменты, которые определяют поведение страны в условиях войны (в нынешнем документе нет ответов даже на эти вопросы). Если это так, то такую информацию можно изложить в любом учебнике, который будет безотносителен к любой ситуации. Если говорить о конкретных угрозах, правилах поведения страны в условиях военной агрессии в определенных ситуациях, то такие ответы должны быть в документе, который называется «Стратегия национальной безопасности». Тогда возникает вопрос: зачем нужна военная доктрина? Если мы говорим о взглядах нашего политикума в общем на построение сектора безопасности, в том числе военной организации, то существует другой документ, которые это определяет, — «Концепция сектора безопасности». Зачем дублировать документы и усложнять правовое поле существования и функционирования сектора безопасности?».

По словам эксперта, сегодня у нас не существует образа сектора безопасности. Это только вооруженные силы или плюс Национальная гвардия, а также вооруженные отряды правоохранительных органов, добровольческие отряды? Или это вообще все, что предназначено для защиты национальных интересов, включая например, Минздрав?

Существует несколько концепций реформирования вооруженных сил и правоохранительных органов. Но есть ли уверенность в том, что принятая модель, которую нам преподнесут, будет эффективна и защитит от угроз в будущем? Сегодня нет процесса формирования и отбора таких альтернатив. «Указ президента о запуске процесса комплексного обзора сектора безопасности (подписанный еще в мае) должен был создать такой механизм, — говорит Н.Сунгуровский. — Но до сегодняшнего дня этот процесс не запущен. Разработаны методологии, алгоритм проведения комплексного обзора, но самого обзора нет. Никто из чиновников не хочет брать на себя ответственность за проведение и запуск такого процесса. Ведь в результате деятельность этого чина становится подконтрольной, а от этого все хотят уйти».

По мнению военного эксперта Института Евроатлантического сотрудничества Игоря Козия, военная доктрина должна отображать конкретные вещи: «Например, в Великобритании четко расписан моральный и военно-технический компонент. Есть страны, которые вносят в Военную доктрину даже вопросы количества задействованных подразделений для участия в миротворческих операциях. Это делается для того, чтобы посчитать деньги. Ведь логистика сегодня диктует проведение операций».

Говоря о ресурсах, мы должны оценить, достаточно ли нам наших возможностей для защиты от всего диапазона угроз. Наверняка, нет. Ни у одной страны таких возможностей не существует. Именно поэтому государства идут на международное сотрудничество в секторе безопасности.

«Заявляя о внеблоковом статусе нашего государства и рассчитывая временно умиротворить Россию, мы никоим образом себя не обезопасили, — считает Н. Сунгуровский. — О том, что Россия не является для нашей страны, мягко говоря, дружественным государством, для меня стало ясно еще в 1992 году, когда я увидел программу развития вооружения РФ. Там было четко записано, что Россия будет постепенно замыкать свои производственные циклы и вытеснять украинских производителей. В 2010 году появился проект концепции внешнеполитической деятельности, где были выписаны способы действия РФ в отношении всех международных партнеров, в том числе и Украины. Было четко указано: не выпустить Украину (как и других стран — бывших членов СССР) из орбиты своего влияния путем захвата контрольных пакетов акций и приобретения нашей ГТС (газотранспортной системы), отрезания Украины от каспийских источников ресурсов.

В 2007 году Россия вышла из Договора об обычных вооруженных силах в Европе, чем устранила контроль над перемещениями своих вооруженных сил и сняла все фланговые ограничения. О том, что произошло позже, знают все. Полномасштабные учения на Кавказе, перегруппировка значительных сил и вторжение в Грузию в 2008 году. Похожий сценарий был и в Украине в 2014 году. Если бы наши аналитики отслеживали процесс эскалации каждой из угроз, то было бы понятно, что в России эти процессы идут давно. Источником угрозы является не страна, а политический режим государства. Изменения в политическом режиме можно отслеживать, как и настроения в обществе. Почему это не делается, это другой вопрос. Мало говорить о том, что нам нужна помощь, необходимо вести речь о том, готовы ли мы эту помощь принять. Оказалось, что во многих случаях нет. Нам, например, нужны новые комплексы ПВО, поставки новой авиации... А экипажи для них есть? А горючее и запчасти? Именно поэтому и не поставляют».

Н. Сунгуровский считает, что предвыборная кампания станет инструментом по дестабилизации ситуации в Украине: «Когда-то в «Литературной газете» существовала рубрика «Если бы я был президентом». Так вот, если бы я был президентом Путиным, я бы воспользовался этой ситуацией. Это будет еще одна попытка удавить нас своими же руками. Предвыборная кампания станет кампанией по дестабилизации ситуации в Украине. Она уже идет. К тому же, будут использованы негативные экономические факторы, а также то, что во многих регионах есть беженцы с востока, большая часть которых являются сторонниками сепаратизма. И если туда подбросить пару-тройку «гиркиных» для дестабилизации ситуации... Мы должны быть к этому готовы».

В одном из интервью известный командир Севастопольской бригады тактической авиации, а теперь и кандидат в народные депутаты Юлий Мамчур отметил, что АТО нужно было начинать с Крыма.  Если бы военные действовали в Крыму активнее, до Донецка и Луганска война бы, скорее всего, не дошла. Конфликт был бы локализован. Но военные почему-то не выполнили нормативные документы, ссылаясь на давление политического руководства. А ведь армия давала присягу народу Украины. Если каждый политик своим решением, вопреки законодательству, будет влиять на действия военнослужащих, то мы будем оказываться в подобной ситуации снова и снова. И не в военной доктрине здесь дело.