Дело журналиста Коцабы: по законам военного положения

8 февраля 2015 года в Украине начались новые правовые реалии: судья Ивано-Франковского городского суда Дмитрий Руденко принял решение арестовать на два месяца журналиста Руслана Коцабу, отца двух несовершеннолетних детей, которому Служба безопасности Украины предъявила обвинение в государственной измене (ч.1 ст.111 УК Украины) и препятствовании законной деятельности Вооруженных сил Украины и других военных формирований в особый период (ч.1 ст.114-1 УК Украины).

Исходя из текста постановления, преступные действия Коцабы заключались в том, что он в условиях мирного времени говорил, что мобилизация является грубым нарушением законности — именно потому, что в Украине действует правовой режим мирного времени. И что если бы были основания для мобилизации, то первое, что должен был сделать президент Украины и Верховная Рада, — ввести правовой режим военного положения.

С точки зрения СБУ, и судья Д. Руденко и прокурор П. Гаврилюк с этим согласны, подобные высказывания следует квалифицировать как «переход на сторону врага в условиях военного положения или в период вооруженного конфликта, шпионаж, оказание иностранному государству, иностранной организации или их представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины». В доказательство государственной измены и препятствовании законной деятельности Вооруженных сил Украины и других военных формирований в особый период (что такое «особый период» не знает никто — по крайней мере, в Конституции Украины об этом ни слова) судья сослался на то, что подозреваемый Коцаба свои мысли высказывал в интервью российским СМИ и даже летал в Москву для участия в программе на российском телевидении.

Без сомнения, высказывания Коцабы, который призвал саботировать беззаконие (то есть мобилизацию, объявленную без введения военного положения), не имеют никакого отношения к журналистике, — это пропаганда в чистом виде. И наверняка в Москву он летал не за свой счет. Также вполне возможно, что у многих граждан высказывания Коцабы и его сотрудничество с российскими телеканалами вызывают отвращение. Но, во-первых, мобилизация в мирное время, без объявления правового режима военного положения действительно является антиконституционным мероприятием, грубо нарушающим права человека, и с этим не поспоришь. Более того, совершенно очевидно, что под признаки государственной измены подпадают как раз не высказывания Коцабы, а отказ президента Порошенко ввести военное положение в условиях явной агрессии против Украины со стороны соседнего государства.

Во-вторых, право Коцабы на публичное высказывание своих мыслей (за исключением тех, которые разжигают межнациональную рознь и пропагандируют военные действия или преступления против человечества) гарантировано Конституцией Украины и обязательствами государства перед Советом Европы. Ограничить такое право Украина может только путем введения специального правового режима — военного положения или чрезвычайного положения — с одновременным уведомлением европейских институтов, прежде всего Европейского суда по правам человека, о временном отступлении от положений Конвенции о защите прав и основных свобод человека.

Конечно, в случае опасности для государственного суверенитета или угрозы вооруженной агрессии государство может ограничить определенные права человека, в частности право на свободное выражение мнений. Это делается по особой процедуре путем введения специального правового режима — военного положения. При этом, чтобы запретить Р. Кацабе высказываться по поводу мобилизации, такой правовой режим следует ввести даже не в Донецкой или Луганской области, а в Ивано-Франковской.

Но больше всего в постановлении об избрании меры пресечения внимание привлекают упреки в адрес подозреваемого за его выступления на российском телевидении, которые, с точки зрения судьи, служат доказательством государственной измены. Между прочим, Украина и Российская Федерация — это стратегические партнеры, по крайней мере Украина не собирается денонсировать «Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Российской Федерацией».

Сейчас дипломатические отношения между Украиной и РФ поддерживаются на максимально высоком уровне — уровне полномочных и чрезвычайных послов. Украина добросовестно платит России за газ, недавно заключила договор о поставках электроэнергии в Крымский федеральный округ, активно наращивает производство Липецкая кондитерская фабрика и т.д. В Украине беспрепятственно работают десятки представителей различных российских телеканалов, а вопрос введения визового режима или хотя бы уменьшения уровня дипломатического представительства даже не рассматривается.

То есть поставка электроэнергии в оккупированный Крым для нужд воинских частей оккупанта государственной изменой не является. А интервью гражданина Коцабы российскому телеканалу — это «переход на сторону врага в условиях военного положения или в период вооруженного конфликта, шпионаж, оказание иностранному государству, иностранной организации или их представителям помощи в проведении подрывной деятельности против Украины».

То, что Руслан Коцаба является политзаключенным, очевидно: достаточно прочитать высокохудожественное произведение судьи Руденко, в котором со смехом можно комментировать каждую строку. Но попробуем задуматься: были бы возможны подобные аресты, если бы в Украине работали честные судьи и не коррумпированные прокуроры, а власть была бы разделена на независимые ветви? Каким бы тогда образом президентское окружение заставляло суды арестовывать активистов Майдана в январе 2014 года или критиков антиконституционной мобилизации — через год?

С судьей Руденко понятно — он надел судейскую мантию в 2010 году, его первая «пятилетка» истечет 29 сентября 2015 года и поэтому сейчас «его честь» просто зарабатывает себе будущую рекомендацию для назначения судьей бессрочно. Но что именно заставило прокурора Гаврилюка согласовывать явно беззаконное представление на арест? Наверное, убежденность в собственной безнаказанности.

Чем может закончиться «дело Коцабы» для его организаторов, предусмотреть сейчас трудно. Все зависит прежде всего от позиции самого заключенного и украинских правозащитных организаций (о позиции уполномоченного Верховной Рады Украины по правам человека промолчу — серьезно эту мадам давно уже никто не воспринимает). Но можно утверждать наверняка, что с 8 февраля 2015 года в Украине началась финальная стадия процесса разрушения государственных институтов. По крайней мере, если Генеральная прокуратура Украины немедленно не откроет уголовное производство в отношении судьи Руденко и прокурора Гаврилюка, последствия «дела Коцабы» для нынешней власти будут безрадостными.