Читайте также
Ракурсhttps://racurs.ua/
Современная гибридная война: новые формы гибридной агрессии
https://racurs.ua/1063-sovremennaya-gibridnaya-voyna-i-ee-otrajenie-v-virtualnoy-realnosti.htmlРакурсЧто такое гибридная война и гибридная агрессия. Трансформация технологий, специфика социальных, экономических и политических условий развития современного мирового сообщества влияют на характер и особенности ведения современных войн.
.
Ведущие страны мира выделяют на оборону значительные бюджеты, позволяющие им держать миллионные армии, иметь самое современное оружие, в том числе относящееся к категории оружия массового уничтожения. В этих условиях конфликт двух или нескольких таких стран, связанных с другими подобными странами различными соглашениями и союзами, может автоматически превратиться в глобальную войну. Поэтому возникла необходимость поиска безопасного средства решения конфликтных ситуаций, не приводящего к негативным глобальным последствиям. Таким средством стала гибридная война, представляющая собой комбинированное, интегрированное военно-политическое и экономическое противостояние в виде бесстатусного, часто скрытого конфликта.
Одной из стран, которая активно использует инструменты гибридной войны, является Россия. Обобщив опыт гибридных конфликтов конца ХХ — начала XXI в., которые вели США, страны ЕС и азиатского региона, профильные российские специалисты разработали новую концепцию такого рода войн и применили ее на практике.
Базовые составляющие части российской стратегии и тактики современной гибридной войны были сформулированы в 2013 году начальником генерального штаба ВС РФ В. Герасимовым.
Рис. 1. Схема гибридной войны (российское видение)
Именно на основе этих принципов было спланировано и реализовано нападение на Украину, захват Крыма и развязывание войны на Донбассе. Среди ключевых составляющих российской концепции отмечается увеличение роли невоенных методов давления на противника, прежде всего с помощью политических (дипломатических), экономических и гуманитарных элементов. Информационная составляющая определялась как основа деятельности на всех этапах конфликта от его подготовки до постконфликтного периода. Особое внимание уделяется «асимметричным мерам», к которым были отнесены: деятельность подразделений специального назначения; поддержка внутренней оппозиции и коллаборационистов, а также увеличение целенаправленного информационного воздействия на объект нападения.
Последовательными, типичными составляющими этапами гибридной войны в Концепции были определены:
инновационная агрессия (кибервойна, экономическое давление, информационно-психологические атаки и др.);
применение нерегулярных вооруженных формирований или частных армий (повстанческое, партизанское движение, терроризм);
официальные военные действия или демонстрация силы (идентифицированная униформа, оружие, официальное признание участия в конфликте).
Первый этап гибридной войны начинается с инновационных агрессий, которые обычно имеют скрытый характер.
Анализируя ход многих гибридных конфликтов, иногда довольно сложно выявить и тем более идентифицировать скрытую экономическую атаку, которая может быть замаскированной под конкуренцию и борьбу за лидерство между странами и транснациональными корпорациями в отдельных секторах или отраслях экономики. Также не всегда можно проследить акт агрессии в продвижении национальной культуры одной страны на территории другой. Похожая ситуация имеет место и в продвижении СМИ, осуществляющих борьбу за целевые аудитории и зоны влияния, которые могут распространяться на соседние государства и даже отдельные континенты.
Даже в случае возможности отслеживания указанных тенденций крайне трудно обосновать и доказать обвинения и заставить оппонента прекратить агрессивные действия. К этому привлекаются международные третейские институты, приговоры которых выносятся годами и имеют нечеткие решения. Кроме того, процедура принятия решений такими структурами является довольно длительной, в то время как гибридные атаки осуществляются быстро.
Этап инновационной агрессии иногда может быть растянут на годы и десятилетия. Классическим примером тому может служить такая агрессия России против Украины. Типичными признаками ее были газовые и торговые войны, попытки захватить стратегические предприятия, распространить влияние собственных СМИ, давление на политическом уровне в вопросах защиты прав русскоязычного населения, продвижение элементов русской культуры (кино, литература, произведения искусства и т. д.).
Именно на этом этапе происходит закладка конкретных массовых психологических установок, которые впоследствии, в моменты перехода конфликта в открытую фазу, используют для ослабления стороны, против которой осуществляется агрессия.
Второй этап гибридной войны приобретает характер определенной открытости, когда становится ясно, кто является инициатором агрессии, впрочем, с приведением доказательств в этом случае довольно сложно, так как атакующая сторона не раскрывает до конца своих карт.
На этом этапе главными средствами осуществления гибридной агрессии являются:
создание атмосферы бездуховности, накручивание конфликтных ситуаций, уничтожение авторитета государственной власти;
дестабилизация политической ситуации (конфликты, репрессии, террор);
блокировка информационной деятельности органов центральной власти и местного самоуправления;
подрыв авторитета и дискредитация органов государственной власти всех уровней;
провоцирование социальных, политических, национальных, религиозных столкновений — вплоть до развязывания гражданской войны;
инициирование массовых протестных акций и беспорядков на улицах, погромов официальных учреждений и общественных структур.
Фактически все представленные выше средства были испытаны во время захвата Крыма, разжигания войны на Донбассе и дестабилизации ситуации внутри Украины с конца 2013 года и до сих пор.
Характерной особенностью второго этапа является применение нерегулярных вооруженных формирований или частных армий, действующих под видом партизанских групп, повстанческих объединений или террористических организаций.
В подавляющем большинстве случаев на втором этапе государство-агрессор может выдать себя путем:
официальной политической поддержки сепаратистских движений на уровне публичных заявлений или путем отстаивания интересов повстанцев в международных учреждениях;
предоставления материально-технической помощи в виде техники, оружия, продуктов питания, средств и других ресурсов.
На этом этапе государство-агрессор в борьбе с противником опирается уже не только на отдельных инсайдеров и определенные группы влияния внутри страны, против которой осуществляет агрессию, но и начинает применять собственные закамуфлированные войска или привлекает частные армии.
Так в войне, которую начала Россия на Востоке Украины, были идентифицированы такие группировки:
1) казаки (нечто среднее между полицией и солдатами);
2) военнослужащие регулярной армии («зеленые человечки»);
3) чеченские наемники (подразделения, созданные А. Кадыровым);
4) прочие наемники (представители арабских стран и некоторых стран ЕС);
5) бывшие сотрудники «Беркута» (расформированное спецподразделение МВД Украины);
6) местные этнические русские, живущие в Украине;
7) российские «туристы» (бывшие военнослужащие, действующие как наемники);
8) реальные актеры (используются с целью пропаганды, могут намеренно искать западные камеры, чтобы разыграть свою драматическую роль и выразить свою порцию пропаганды и т. д.);
9) бывшие украинские солдаты и офицеры (которые дезертировали из украинской армии или служат в ней и действуют как предатели/шпионы);
10) местный криминалитет, прошедший обучение и получивший оружие;
11) местные жители, которые были вынуждены воевать (из-за денег, по принуждению или под влиянием пропаганды);
12) российские уголовники или заключенные, попавшие под амнистию в обмен на наемничество в Украине;
13) агенты ФСБ;
14) российские генералы и высший офицерский состав, «координирующий прекращение огня» на украинской стороне фронта;
15) иностранные журналисты, собирающие ценную информацию и создающие негативные сюжеты об Украине.
Что представляют собой типичные частные армии, можно понять, проанализировав деятельность мощных транснациональных корпораций, для защиты своих экономических интересов привлекающих к сотрудничеству определенные независимые вооруженные группы или создающие собственные формирования.
Традиционно такие военные группы определяют как частные военные компании (далее — ЧВК) — коммерческие предприятия, предлагающие услуги, связанные с охраной, защитой определенных объектов или персон. Довольно часто они принимают активное участие в военных конфликтах, а также осуществляют сбор разведывательных данных, предоставляют услуги по стратегическому планированию, логистике, консультируют.
В апреле 2001 года была создана международная организация Peace Operations Association, главной задачей которой является координация и представительство интересов всех ее членов на разных уровнях. После начала войны в Ираке была создана Private Security Company Association of Iraq — ассоциация частных военных и охранных компаний, которые контролировали ситуацию в этой стране. В состав указанной структуры вошло более 40 компаний.
Среди примеров типичных услуг, которые предоставляют частные армии, такие:
набор личного состава для контингента международных полицейских миссий и управление ими (DynCorp);
охрана объектов, в том числе имеющих важное и стратегическое значение (так, DynCorp обеспечивала охрану стратегически важного нефтяного резерва США);
охрана нефтяных месторождений и трубопроводов, охрана энергетической системы (Hart Group, Blackwater Security Consulting, Erinys Iraq Limited);
охрана посольств и руководителей (Triple Canopy);
сопровождение конвоев ООН (Kroll);
обучение личного состава правительственных вооруженных сил, полиции и других сил безопасности (так, в феврале 2002 года 70 сотрудников израильской компании Levdan проводили учения вооруженных сил Конго);
предоставление услуг военных переводчиков (CACI);
охрана тюрем (Titan Corporation);
разминирование минных полей и уничтожение боеприпасов (RONCO, MAG, BACTEC, Armor Group, Minetech, EODT);
противопожарная защита (Group 4 Falck);
тыловое снабжение войск (KBR);
авиаразведка (AirScans Inc., Eagle Aviation Services & Technology);
вооруженное сопровождение и защита морских судов от пиратов (Global Marine Security Systems).
Постепенно роль и значение ЧВК растет. К примеру, по состоянию на 2007 год около 25% всех разведывательных операций для силовых структур США обеспечивали именно такие структуры.
В западных странах деятельность таких частных военных структур четко регламентируется законом и контролируется. Сегодня в мире сформировался четко структурированный рынок военных услуг с общим объемом в более чем 100 млрд долл. Среди наиболее известных определяются следующие компании: Hulliburton, Blackwater, DynCorp, Logicon, Brown & Root, MPRI, Control Risks, Bechtel, ArmorGroup, Erinys, Sandline International, International Defense and Security.
В отличие от европейской и американской практики, в России специфика деятельности таких организаций имеет несколько иной характер. Первые частные армии появились в России в 2007 году, в составе компаний «Транснефть» и «Газпром» для защиты от посягательств криминалитета. Впрочем, впоследствии они превратились в неформальные силовые структуры, действующие под прикрытием и с установками ФСБ и лично кремлевского руководства. Формально регулируются профильными нормативно-правовыми актами, но в действительности их деятельность полностью контролируется официальными властями. Именно такие российские структуры начинали агрессию на Донбассе и выполняли вспомогательные функции при захвате Крыма.
На третьем этапе гибридной войны борьба фактически приобретает открытую форму и может перейти в официальный вооруженный конфликт. Это осуществляется либо в формате открытой интервенции, либо под видом введения миротворческих сил. В обоих случаях главным официальным поводом является попытка остановить внутренние национальные конфликты или прекратить неправомерные действия официальных властей, противоречащие современным нормам и принципам защиты прав человека, установленным и закрепленным в международных соглашениях и декларациях ООН, ЮНИСЕФ, Совета Европы и т. п.
Сложные для официального контроля формы деятельности ЧВК идеально подходят для применения в так называемых гуманитарных интервенциях, что является типичным признаком гибридной войны. Такие интервенции определяют как принудительные действия особой формы, которые применяются международным сообществом или отдельными государствами.
Наиболее легитимным сегодня для осуществления миротворческих операций или камуфляжа под них считается мандат Совета Безопасности ООН, который позволяет:
развертывание сил для предотвращения конфликта и его выхода через границы;
стабилизацию конфликтной ситуации после прекращения огня;
создание условий для достижения соглашения об установлении прочного мира между сторонами;
обеспечение осуществления всеобъемлющих мирных соглашений;
оказание содействия странам или территориям в преодолении переходного периода и создании стабильного правительства на основе демократических принципов, эффективного управления и экономического развития.
Именно в конце ХХ — начале ХХI в. количество таких гуманитарных интервенций выросло в разы, что можно объяснить следующими факторами:
исчезновение биполярной конфронтации США и СССР, осложнявшей деятельность Совета Безопасности ООН по вопросам санкционирования миротворческих операций;
резкий рост геополитического влияния США и их стремление к установлению собственных правил игры на международной арене;
усиление давления на слаборазвитые страны, обладающие стратегическими ресурсами (газ, нефть и др.) или выгодным геополитическим положением;
наличие стран с антидемократическими режимами и террористических организаций мирового масштаба, с которыми необходимо вести борьбу;
изменение норм международного права по усилению внимания к проблемам защиты прав человека.
В отличие от общепризнанного мировым сообществом мандата на миротворческие операции, иногда страны-агрессоры пытаются использовать квазимандаты или локальные межгосударственные соглашения, под прикрытием которых осуществляется оккупация чужих территорий. Именно так Россия использовала своих «миротворцев» в Приднестровье (1992 год), Абхазии (1994 год), Южной Осетии (2008 год).
Специфика и особенности современной гибридной войны стимулируют создание новых форм военно-политической агрессии, которые имеют все необходимые формальности или обеспечиваются основательным юридическим прикрытием. Именно так произошло во время захвата Крыма. Аннексия части украинской территории была «легитимизирована» через проведение народного референдума, волеизъявление во время которого контролировалось и обеспечивалось силами специальных операций ВС РФ.
При осуществлении российской агрессии на Донбассе в 2014 году кремлевское руководство планировало применить технологии миротворческой миссии по мандату Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ или Ташкентское соглашение). Впрочем, реакция мирового сообщества и экономические санкции помешали реализации этих планов, и Россия остановилась на варианте открытой, но официально не признанной военной агрессии.
После неудачных попыток осуществления фронтальных атак на позиции украинских силовиков на Донбассе, как это было, например, во время пятидневной войны в Грузии, Россия в Украине перешла к другой тактике — активности преимущественно в формате деятельности диверсионно-разведывательных групп и провокационных артиллерийских обстрелов. Также применяется тактика партизанской борьбы.
Кроме того, российские подразделения на Донбассе сегодня активно применяют так называемую тактику «трех кварталов», предусматривающую скомбинированность действий одного и того же подразделения, который в одном квартале города может выполнять общевоенные функции, во втором — осуществлять полицейские функции, в третьем — выполнять гуманитарные миссии. Эту тактику мы сегодня наглядно наблюдаем в действиях ополченских подразделений так называемых ДНР и ЛНР.
Из исследования Александра Курбана «Информационные войны в социальных онлайн-сетях».