Монополия Минздрава на судмедэкспертизу — все как в СССР

Так было в СССР. Все судебно-медицинские экспертизы проводились в различных подразделениях самого медицинского ведомства — Министерства здравоохранения СССР. Министерство юстиции в той стране, разумеется, существовало, но имело весьма скудное поле компетенции. В условиях тоталитарного государства ведомственная принадлежность экспертов существенного значения не имела. Но, тем не менее, в случаях, где политические и правоохранительные органы своего выраженного интереса не имели, эта ведомственная привязка давала возможность скрыть халатность, профессиональную безграмотность или преступление медицинского работника.

Разумеется, каждый эксперт был «независимым». На самом деле ведомственная принадлежность диктовала сочувствие эксперта к провинившемуся коллеге. Даже в тех случаях, где ни партийные органы, ни КГБ своего интереса не имели. Но была и жесткая вертикаль, фактически исключавшая независимость эксперта.

Так, в СССР были десятки судебно-психиатрических комиссий, определявших возможность выведения клиента из категорий дееспособности и вменяемости. И все они, эти комиссии, обязаны были принимать свои независимые решения, руководствуясь своими медицинскими и правовыми знаниями. Но… над ними, на невыразимо далекой вершине стоял самый мудрый и единственно правильный Институт судебной психиатрии в Москве. Там работали корифеи, имевшие право (и наглость, чего уж тут умалчивать) оспаривать мнение своих провинциальных и, следовательно, менее умных и образованных коллег. Так, эксперты в Ташкенте не нашли у бывшего советского генерала Григоренко психической патологии, а корифеи в Институте судебной психиатрии в Москве признали его больным и невменяемым. Киевские эксперты признали здоровыми арестованных украинских диссидентов Плюща и Плахотнюка, а в Москве ошибочку провинциалов исправили и отправили обоих на принудительное лечение в специальную психиатрическую больницу МВД СССР.

Хочу уточнить: монополии психиатрических знаний на самом деле в той стране не было. А было великое множество различных «школ», созданных самоуверенными профессорами. От вирусного происхождения шизофрении до экзотических методик лечения психозов с помощью цветных очков… Монополизация началась, когда главным авторитетом в советской психиатрии стал академик Снежневский. Разумеется, москвич. Тогда на просторах необъятной советской страны воцарилась единая и обязательная теория (и, увы, практика) так называемой вялотекущей шизофрении.

Сегодня мы, Украина, никаких отдельных, национально правильных «школ» не имеем. Хотя попытки такой «независимости» были. Сегодня мы — члены всемирного диагностического сообщества и следуем принципам и категориям Международной классификации психических расстройств. И, в отличие от наших российских коллег, соблюдаем ее полностью.

Возвращаюсь к судебно-психиатрической экспертизе. В нормальных, цивилизованных государствах выполнять экспертную работу приглашают врачей, имеющих большой опыт работы в практических условиях. Иными словами, врачей, ежедневно занимающихся диагностикой и лечением пациентов. Вовсе не обязательно имеющих высокие академические регалии.

В СССР все было иначе. К примеру, многие эксперты, работавшие в том же московском Институте судебной психиатрии, определяли судьбу клиентов, далеко не всегда имея серьезный опыт работы в психиатрической клинике. Более того, некоторые из них достаточно слабо ориентировались в современной клинической психофармакологии. Таким был и сам директор Института академик Морозов. Знаю это от его сотрудников.

Мы уже давно живем не в СССР, но такие сугубые теоретики случаются и у нас. У нас ведь вполне советская система оценки профессиональной состоятельности. Если вы защитили кандидатскую диссертацию в проблематике судебно-психиатрической экспертизы — вы уже полноправный эксперт. Даже в том случае, если ощутимого практического опыта работы в этой сфере у вас нет. Кстати, если вы защитили диссертацию в проблематике организации психиатрической помощи в стране, а не, скажем, в новационных методах лечения шизофрении, явно претендуя на Нобелевскую премию, то вы не психиатр, а специалист в сфере общественного здравоохранения. И не важно, что вы всю свою профессиональную жизнь были настоящим практическим врачом. Для уяснения ситуации представьте себе, что экспертом в гинекологии или отоларингологии является успешный диссертант (никто не спрашивает о реальном авторстве этого гениального новационного труда), имеющий скудный опыт работы практическим врачом…

В сфере украинской судебно-психиатрической экспертизы верховным арбитром сегодня является молодой человек тридцати с небольшим лет от роду, не имеющий продолжительного опыта работы в психиатрической клинике. Но зато — «защищенный»! И, что самое главное, имеющий мощного покровителя в лице и. о. министра здравоохранения Ульяны Супрун. Да-да, правильно понимаете, этот молодой человек без особого опыта работы в клинической медицине — герой нескольких моих публикаций Сергей Сергеевич Шум. Сегодня он, по сути приготовишка (кто не знает этого слова, может посмотреть толковый словарь русского языка Даля), учиняет экзамен опытным, умным, образованным врачам всей нашей немалой страны. Он — Верховный главнокомандующий и Повелитель! Его боятся, ему не перечат, потому что знают: для него закон не писан! Если госпожа Супрун будет в нашем министерском кресле еще лет эдак пять, быть Сергею Сергеевичу членом Академии медицинских наук. А то и ее президентом. Уже сегодня обманом и уговорами он выстраивает свою неуязвимую коррупционную систему, не боясь всех наших славных антикоррупционных органов, активно занятых взаимным самоистреблением.

Когда-то мой американский коллега и друг, выдающийся американский психиатр Лорен Росс пригласил меня посмотреть, как в его стране происходит судебно-психиатрическая оценка сложного случая по просьбе Верховного суда США. В комнате сидели, мягко дискутируя, звезды американской психиатрии. Вокруг на стульях, ближе к стене, молча сидели молодые врачи, записывая мудрые слова опытных учителей. После двухчасового обсуждения было принято решение, которое на следующий день должны были отправить в канцелярию Верховного суда США.

Потом Лорен рассказал мне о молодых врачах, всегда присутствующих на таких заседаниях аксакалов. Им предстоит долго учиться, только спустя 10 или 15 лет они получат право участвовать в принятии решения. «От них будет зависеть судьба людей», — сказал Лорен.

Не так давно говорил с Лореном. Он постарел, но все еще работает. Слишком важен он для университета. До сих пор в сложных случаях его привлекают в качестве эксперта. Славная страна Америка. Но и там бывает всякое. Впрочем, Сергей Сергеевич Шум к Америке никакого отношения не имеет. Как и к России с ее ужасным Путиным. Наш он, очень даже наш, украинский.

Мы и сегодня, как и прежде в СССР, имеем монополию Министерства здравоохранения на все медицинские экспертизы. Министерство юстиции нашей стремящейся в Европу страны ни разу не попыталось устранить эту совсем не европейскую монополию. Скажу больше, то, что знаю от своего ныне покойного друга, занимавшего очень высокую ступеньку в отечественной юридической иерархии: когда новая, независимая Украина прощалась с советским законодательством, юридическая общественность настаивала на введении всей медицинской экспертной деятельности в зону компетенции Министерства юстиции. Но Минздрав сумел убедить начальство в ином. Очень уж серьезные и весомые аргументы были у этого ведомства. Догадываетесь, какие?