Борьба с коронавирусом: ложное представление о безопасности

Отныне на людях рекомендуется носить маску и перчатки. Это последняя мера литовского правительства, направленная на сдерживание пандемии коронавируса в стране, где все еще относительно мало случаев заболевания и в отделениях интенсивной терапии нет недостатка в койках. Помимо вопроса, где взять маски и перчатки в одиннадцатом часу вечера, когда в магазинах все распродано, и сомнений в безопасности данной меры (учитывая тот факт, что люди часто прикасаются к маскам, тем самым лишь повышая риск заражения), возникает недоумение по поводу ее необходимости: зачем идти на крайность, когда нынешний пакет мер, похоже, и без того неплохо работает, а итальянский, испанский или французский сценарий не прогнозируется? Я всецело поддерживаю социальное дистанцирование, однако принятое в данном случае решение — это, на мой взгляд, перебор и нагнетание беспокойства.

Борьба с коронавирусом: границы допустимого

Похоже, что во всем мире правительства изо всех сил пытаются найти адекватный баланс между ограничениями и свободой и все больше склоняются к введению жестких мер, дабы создать у широкой общественности впечатление, будто они контролируют ситуацию и тем самым способны гарантировать безопасность населения. Некоторые лидеры, поддерживающие диктатуру, используют ситуацию в своих интересах, однако и демократические государства уже нащупывают границы демократически допустимого.

В Литве, где я вынужден был изолироваться, нарушения теперь караются законом, а литовский парламент даже выступил с предложением по внесению изменений в Уголовный кодекс, превращающих мелкие правонарушения в серьезные уголовные преступления. Общество реагирует в основном непроницаемым молчанием. Такое впечатление, что под лозунгом борьбы с коронавирусом мы многое готовы принять и проглотить, даже когда предлагаемые меры вызывают серьезные сомнения и могут быть приравнены к нарушению основных прав человека.

Ложная дымовая завеса безопасности

Во всем мире люди охвачены страхом, подпитываемым социальными медиа. Причем люди, похоже, предпочитают тревожные сообщения трезвому взгляду на происходящее. В этом, вероятно, заключается разница с гонконгским гриппом 1968‒1969 годов, в результате которого погибло около миллиона человек: тогда не было интернета и социальных сетей и мы не могли создать столь массовый отклик.

Когда я смотрю новости, посвященные коронавирусу (а есть какие-то другие?), то не могу отделаться от ощущения, что наблюдаю за чем-то вроде иракской войны. Мы вступаем в нее не сразу, в силу нашей нерешительности (а еще потому, что теперь столь часто восхваляемые китайцы в течение долгого времени преуменьшали размах эпидемии и преследовали тех, кто бил тревогу), но зато потом обрушиваем на невидимого врага все имеющиеся у нас силы и огневую мощь, не имея при этом стратегии выхода. Мы вводим то, что по сути является военным положением, создаем климат, в котором под прикрытием заботы о слабых и пожилых диссидентские голоса тотчас заглушаются, и разрушаем экономику, на восстановление которой уйдут годы.

Нет, я не говорю о деньгах, и я отнюдь не сторонник Трампа, стремящегося пополнить банковские сейфы самых богатых. Но своим незатейливым умом я все же понимаю, что для поддержания системы здравоохранения нам нужна хотя бы мало-мальски здоровая экономика. Кроме того, лавина маячащих на горизонте банкротств повлечет за собой лавину самоубийств, депрессий, разводов и связанных с ними психических и физических заболеваний, которые тяжким бременем лягут на и без того перегруженную систему здравоохранения. Эта истощенная система здравоохранения больше не сможет обслуживать хронически больных, что в свою очередь приведет к еще большему числу смертей.

Тем временем, несмотря на все меры по созданию ложной дымовой завесы безопасности, люди будут продолжать умирать от коронавируса, потому что никакая изоляция не сумеет положить конец существованию вируса. Другими словами, в долгосрочной перспективе у нас может возникнуть ситуация, сопряженная с гораздо большим числом смертей, помимо смертей от самого коронавируса.

Меры борьбы с коронавирусом и угроза демократии

На панику, охватившую целые общества, политики ответили жесткими мерами, которые в некоторых случаях представляют угрозу и без того хрупкой либеральной демократии. Паника эта основана на том простом факте, что мы в своем безграничном высокомерии полагали, будто у нас все под контролем, а также на нашем основном инстинкте — боязни смерти. Реальность же такова, что мы не в состоянии осуществлять всеобъемлющий контроль и что рано или поздно все мы умрем. Как недавно красноречиво выразился один голландский философ и врач: «Жизнь — это риск. И этим она прекрасна. Возьмите хотя бы любовь. Вы идете на риск, разделяя свою жизнь с чужим человеком, поскольку не уверены, что через пять лет будете продолжать любить того же самого человека».

Таким образом, вскоре мы окажемся в мире, где изолированные друг от друга европейские государства будут лишены физических связей и коммуникации, в то время как в окружающих странах распространение вируса станет неконтролируемым, либо в силу некомпетентности и лживости правительств (например, в России), либо в силу неадекватного экономического и социального положения, в котором меры по сдерживанию распространения коронавируса — это фата-моргана (например, в конфликтных зонах, таких, как Сирия, или в некоторых африканских странах). А что потом? Неужели мы будем жить на островках, где разные политики не смогут противостоять внутреннему искушению превратиться в авторитарных правителей с жаждой безграничной власти, как в Венгрии, и отказаться от идеи глобального мира или Европейского Союза?

Разумеется, нет. По крайней мере, я искренне на это надеюсь. Однако пока я не знаю, как правительства собираются снова открывать границы и стимулировать экономику — глобальную экономику — без того, чтобы в отсутствие вакцины и единой стратегии та же самая пандемия не вернулась обратно. Я не слышал, чтобы хоть одно правительство предложило план возвращения к нормальной жизни, пусть даже с предварительной датой. Причина проста: такого плана нет.

Думаю, что через несколько лет мы оглянемся назад и обсудим, где именно мы совершили ошибку и как ухитрились создать столь масштабный кризис. Может быть, неадекватными или устаревшими были наши системы здравоохранения? И я искренне надеюсь, что тогда нам все же будет позволено об этом рассуждать, без того, чтобы быть заклейменными предателями или бесчувственными и эгоцентричными мерзавцами.