Экономика независимой Украины: надежда на развитие еще есть

Эксперты, анализируя путь развития экономики Украины в период независимости, указывают на ошибки и просчеты, перечисляют упущенные возможности. Но отмечают: еще не все потеряно, есть и возможные точки развития, нужно только не упустить этот шанс. Именно об этом шла речь на круглом столе «Экономика независимости. Достижения и утраченные шансы», организованном информационным агентством ЛИГАБизнесИнформ к 22-й годовщине независимости Украины.

Откуда растут проблемы?

По мнению директора экономических программ Центра Разумкова Василия Юрчишина, Украина не воспользовалась своим потенциалом, теми возможностями, которые у нее были в начале независимости, по развитию экономики, предпринимательства. Эксперт говорит: «В начале 90-х, когда произошел распад СССР, экономика Украины выглядела неплохо. Но прошло 15 лет, и стало понятно, что Украина безнадежно отстает от соседних стран. За это время Польша нарастила ВВП в 4,5 раза, Россия вдвое, а мы только на 25 %». Василий Юрчишин считает, что в этом виновата архаичная неконкурентная структура экономики. И добавляет: «Посмотрите на уровень промышленного производства, он сегодня точно такой же, каким был в 2009 году, в разгар кризиса. Перспективы у нашей промышленности довольно слабые. И власть не в состоянии что-либо с этим сделать. Украина находится на краю инвестиционной пропасти, у нее нет ресурсов ни для инноваций, ни для развития. Уровень инвестиций в структуре ВВП упал до критических 18 %. Если сравнивать состояние нашей экономики с состоянием дорог, то можно сказать, что этими инвестициями можно разве что на тяп-ляп латать дыры, и то до первого хорошего дождя».

Ректор Международного института бизнеса, доктор экономических наук Александр Савченко соглашается с тем, что наша экономика архаична, и считает, что нынешние экономические проблемы тесно связаны с низким уровнем образованности и общей культуры общества. И этот интеллектуальный упадок произошел не сегодня. «Даже в советское время, когда государство вроде бы заботилась о культуре, в Украине было в разы меньше культурных заведений (музеев, театров, концертных залов, библиотек) на душу населения, чем в России или странах Прибалтики. То же касалось и книгоиздания, и периодики. Что касается образования, то и тогда наши показатели были хуже, чем средние по Советскому Союзу. Ниже были и зарплаты, меньше было капитальных вложений, жилищного строительства, как это ни парадоксально. Потому что существует устойчивый миф о том, что Украина была самой развитой республикой СССР. На самом деле, исходя из объективных данных, Украина тогда была каким-то изгоем: культурным, образовательным, экономическим. В 90-х министры, главы Нацбанка не понимали, что такое монетарная политика, курсовая политика, чем вреден бюджетный дефицит, как он связан с инфляцией. Не думаю, что что-то изменилось за эти 20 лет», — отмечает Александр Владимирович.

Господин Савченко знает, о чем говорит. В свое время он работал и заместителем главы НБУ, и исполнительным директором ЕБРР, и заместителем министра финансов, и советником премьер-министра Украины. Преподавал в Гарвардском университете и Лондонской школе экономики.

Ректор МИБ считает украинцев достаточно умными и убежден, что молодежь, которая стремится чему-то научиться, может пополнять свои знания самостоятельно через интернет. И очень скоро молодые люди догонят по уровню образованности своих коллег из-за рубежа, которые учились в престижных европейских университетах. Но это произойдет не благодаря экономической, социальной и культурной политике власти, а благодаря достижениям прогресса.

Гривна — это наше все...

Экономика — это, конечно, деньги. А что же с нашими родными деньгами? Василий Юрчишин видит первую проблему экономики в курсе гривны. «У нас считается большим достижением «стабильный курс гривны». Но разве на самом деле он стабилен? Если сравнивать год-два, то да, курс стабильный. А если взять больший промежуток времени, то мы увидим, что сначала он был 1,8, потом — 5, а сейчас 8. Так где эта стабильность? Разве такая денежная единица может быть привлекательной как для инвесторов, так и для граждан?» — говорит он.

Вторая проблема Украины, по мнению Юрчишина, — вечные дефициты: бюджетные, государственно-финансовые, внешнеторговые. Улучшение наблюдается только после шоковой девальвации. Например, после дефолта 1998 года, когда произошла девальвация, экономика начала меняться, и Украина даже получила положительное внешнеэкономическое сальдо. Но «после» не значит «вследствие». И это надо понимать.

«Власть, которая так и не научилась выводить экономику из шокового состояния, склонна использовать уже проверенные механизмы. А они сегодня работать не будут. Потому что сейчас нельзя надеяться на приток капитала. Его не будет. И сегодня девальвация в Украине никак не может стать фактором улучшения внешнеторгового сальдо», — говорит Юрчишин.

Он признается, что не может сказать, что вообще ничего не изменилось к лучшему за 20 лет: «Когда в 1993 году я ушел с должности старшего научного сотрудника, у меня была зарплата, эквивалентная 13 долларам. Но, тем не менее, у меня есть стойкое ощущение, что мы многое теряем. Теряем больше, чем получаем».

А Александр Савченко убежден: «Чем больше недооценена национальная валюта страны относительно паритета покупательной способности, тем больше недоразвиты общество, уровень власти, особенно экономической власти. Согласно паритету покупательной способности доллар должен стоить 4 гривны, а не 8. Наша национальная валюта недооценена вдвое, потому что все экономические проблемы мы решаем не за счет интеллектуальной активности, а путем внезапной девальвации или длительной инфляции. То есть власть всегда перекладывает свои проблемы на плечи простого гражданина, честного бизнесмена, обесценивая их сбережения. Это очень слабая политика».

Бизнес-среда

Что касается состояния экономики, то оно зависит прежде всего от бизнес-среды. Александр Савченко разделяет компании в бизнес-пространстве на «хорошие» и «плохие». Первые ведут честный и прозрачный бизнес, платят налоги и выигрывают благодаря оптимизации расходов, интенсивности труда и инновациям. А вторые придумывают схемы уклонения от уплаты налогов, подкупают чиновников, «присасываются» к бюджетным деньгам, контрабандой ввозят товары и так далее. В США и Евросоюзе «хорошие» компании доминируют. У нас же доминируют «плохие», их примерно 75 %. К сожалению, у нас выгоднее дать взятку чиновнику за доступ к ресурсу, чем вложить такую ​​же сумму в инновацию. Власть провоцирует такое положение вещей. Потому что, по мнению господина Савченко, во власть сейчас, к сожалению, и идут, чтобы зарабатывать деньги. Идут не ученые, интеллектуалы, а бизнесмены, которые видят в этой инвестиции возможность хорошо заработать. Как только коррупция станет невозможной, к власти придут люди, которым небезразлична судьба страны. А экономика станет здоровой, менее искаженной, когда по меньшей мере половина компаний станут «хорошими». Это возможно и за счет того, что крупные компании, заработавшие свой капитал сомнительным путем, захотят когда-нибудь выйти на европейские рынки заимствований, на IPO, и им просто необходима будет хорошая репутация. С другой стороны, и уровень гражданского общества растет, что будет побуждать бизнес становиться более цивилизованным. По расчетам Александра Савченко, где-то через десять лет экономическая ситуация в Украине изменится. А пока нам нужно как-то выжить. Господин Савченко предлагает властям пока заморозить новации, не вносить новых изменений в экономические законы, чтобы не отпугивать потенциальных инвесторов. Надо сохранять статус-кво. Ведь часто такие новации, безответственные и безграмотные, не просто ухудшают положение людей и бизнеса, но и наносят непоправимый вред макроэкономике.

«Не надо пугать бизнес. Он моментально начинает сворачиваться, выводить средства за границу. При этом о доходности речь не идет, бизнесмены теряют на трансакциях до 10 % капитала. Нужно понимать: они согласны нести такие расходы, чтобы не потерять всего. Но Кипр показал, что можно потерять и половину капитала. Нашей власти воспользоваться бы опытом кипрских событий, продемонстрировать лояльность к бизнесу, чтобы деньги снова поплыли в Украину, но где уж там. Недавно я был в маленьком турецком городке, где богатые украинцы держат свои яхты. Город живет только за счет обслуживания этих яхт. Неужели нельзя такое сделать у нас? Пусть бы наши люди зарабатывали эти деньги. Но мы своих богачей постоянно пугаем возможным налогом на роскошь, вот они и не хотят свои шикарные яхты демонстрировать», — рассказывает Александр Савченко. И добавляет, что все это происходит из-за популизма нашей власти, которая таким образом заигрывает с населением, в сознании которого сформирован культ бедности.

«Вот когда у нас начнется культ богатства, то и общая экономическая ситуация исправится. Хочешь быть бедным — держись бедных, хочешь быть богатым — тянись к богатым. Вот и решайте, с кем хотите быть: с Беларусью или с Германией?» — резюмирует Александр Владимирович.

Нет доверия к власти — нет потребления

Глеб Вышлинский, заместитель директора международной компании GfK Ukraine, занимающейся социологическими и маркетинговыми исследованиями, рассказал, как простые украинцы видят экономическую ситуацию и как это влияет на их поведение в части потребления. «Мы еще в 2000 году начали исследовать потребительские настроения украинцев. Сейчас мы ежемесячно опрашиваем тысячи людей разных возрастов, от 15 до 59 лет. Выводим индекс потребительских настроений и индекс склонности к потреблению. Первый показывает намерения людей приобрести те или иные вещи, второй — их способность к приобретению».

Во времена правления Кучмы, по словам господина Вышлинского, люди демонстрировали оптимизм, мол, сейчас мы бедные, а вот когда-нибудь (лет через пять-шесть) заживем. Индекс потребительских настроений сильно опережал индекс склонности к потреблению. Денег на покупку каких-то вещей не было, но люди планировали приобрести их в последующие годы. После оранжевой революции индекс склонности к потреблению даже обогнал индекс потребительских настроений: на фоне эйфории и ожиданий лучшей жизни люди тратили больше, чем планировали и чем зарабатывали, массово брали кредиты. Но чуть позже эйфория сменилась разочарованием, надежда была потеряна, и оба индекса начали стремительно падать. Вот такое резкое «вверх-вниз» социологи назвали «качелями Ющенко». При нынешней власти оба индекса вышли на плато (вот вам и демонстрация обещанной стабильности), но они достаточно низкие (на уровне 2000 года) и почти все время совпадают. То есть сегодня люди не склонны покупать больше, чем им действительно необходимо в данный момент, боятся тратить деньги (и даже планировать такие расходы в будущем), потому что не уверены в завтрашнем дне. Говорят: «Ага, сегодня я куплю себе новый телевизор, а завтра потеряю работу. Так что, мне телевизор тот есть?».

«Можно сказать, что экономическая жизнь украинцев сильно коррелирует с доверием к власти. Это касается и обычных граждан (доверяем — тратим деньги, не доверяем — копим «на черный день»), и бизнесменов (доверяю — развиваю свой бизнес, не доверяю — сворачиваю активность)», — утверждает социолог.

Где проклюнется новая экономика?

Первый заместитель директора Национального института стратегических исследований при президенте Украины Ярослав Жалило видит корень проблем экономики в том, что наши экономические отношения как с западными странами, так и со странами постсоветского пространства (особенно с Россией) очень политизированы. Слишком политизировано и вступление в ВТО. А с Россией у нас не вышло «цивилизованного развода». И в этом виновата не только Россия, все еще лелеющая имперские амбиции, но и Украина, не преодолевшая в себе мышление вассала. Оттуда и все торговые войны и другие конфликты.

Вторая причина экономической недоразвитости нашей страны, по мнению господина Жалило, — это социальный патернализм, который сформировался в результате слишком длительного реформирования экономики. Очень медленно формировалась рыночная среда, у людей не было источников существования, и государство должно было как-то заботиться о жизни населения, предоставляя социальную помощь.

«Осознание населением того, что каждый сам несет ответственность за свою жизнь и нечего рассчитывать на государственную поддержку, должно было произойти где-то в 2005–2006 годах. Но этого не произошло, общество не обновилось. Из-за того же патернализма мы потратили впустую период дешевых энергоресурсов. Мы должны были воспользоваться этой возможностью. Можно было еще тогда повысить тарифы (которые были мизерными), и за счет разницы между тарифом и стоимостью ресурсов полностью модернизировать национальную экономику. А теперь, когда речь идет о необходимости обновления, все упирается в очень дорогие энергоресурсы», — говорит Ярослав Жалило.

Он назвал несколько точек роста новой украинской экономики, которые могут дать хорошие результаты, если их капитализировать: аграрный сектор, сектор туризма и рекреации, сектор инфраструктуры, сфера энергосбережения и энерготранспортировки. Не до конца использован и региональный потенциал, региональные экономики могут дать достаточно высокую отдачу при инвестировании.

И не надо забывать, что экономика может подняться и за счет детенизации бизнеса. Условно это тоже можно назвать ресурсом роста. Почему условно? Потому что от этого, несомненно, выигрывает государственный бюджет. А люди и так давно и успешно используют этот ресурс...