Допросить Яценюка. Со всем революционным пристрастием...

Во время майских праздников менее всего хочется прибегать к полемике о событиях прошлого, тем более, если они оставили после себя кровавые раны и миллионы жертв.

Но, к сожалению, чем больше лет отделяет нас от ужасов Второй мировой войны, тем чаще в канун Дня Победы находятся «умники», которые считают хорошим вкусом покопаться в темных страницах прошлого ради пяти минут тщеславия: политиканы, псевдофилософы, самозваные политологи. Как писал Пастернак, все тонет в фарисействе.

Когда я вижу лицо Яценюка, мужественно и с пафосом рассказывающего о войне, будто бы это он участвовал во взятии Берлина и едва ли не лично устанавливал Знамя Победы над Рейхстагом (пуля-в-лоб!), я думаю о тех, кого живьем закопали в Бабьем Яру.

Пусть никто не знает и никогда не узнает о том ужасе, который испытали в последнюю минуту тысячи мужчин и женщин, стариков и детей, шедших в последний путь по Дегтяревской улице к скорбному урочищу.

Сначала 752 больных психиатрической больницы имени Павлова, потом десятки тысяч евреев, коммунисты, советские военнопленные, пять цыганских лагерей, в феврале 1942 года там расстреляли Елену Телигу и еще 620 украинских националистов... Так они и оказались в одной братской могиле. Немцы, так сказать, сравняли национальные счета. В этом участвовали не только офицеры СС, — было немало добровольных помощников из местных. А еще случалось, что соседи делили вещи и мебель убитых жертв, а затем в 1944–45 годах возвращались их родственники из эвакуации и узнавали у кого-то любимую бабушкину чашку или дедушкино пианино.

Если рассказывать все, то уважаемым читателям не хватит валидола и трудно будет дальше спокойно жить на белом свете. Лучше этого не знать, иначе можно потерять веру в человечность.

Поэтому не стоит упражняться в исторической софистике, использовать боль прошлого в сегодняшнем контексте ради конъюнктурных соображений.

Не стоит также сравнивать события той войны ни с чем другим и превращаться в «диванных» героев. Потому что если бы действительно повторился 1941 год, то еще неизвестно, кто где и по какую сторону оказался бы, или бежал бы до самого Ташкента. А еще были такие, кто встречал Гитлера с хлебом-солью. Потому что не верили, что Советский Союз выстоит и спешили стать на сторону без пяти минут победителя. Это мы сейчас такие умные, а тогда было совсем иначе…

Но вернемся к Яценюку.

Внимание привлекла на первый взгляд обыденная информация о том, что накануне майских праздников Главное следственное управление Службы безопасности Украины вызвало на допрос лидера коммунистов Петра Симоненко. Об этом сообщила пресс-секретарь СБУ Елена Гитлянская.

Интересным был предмет допроса: по словам пресс-секретаря, Симоненко должен объяснить, что он имел в виду, «когда высказался насчет изменения границ территории Украины путем денонсации Пакта Молотова-Риббентропа».

Странным в этом сообщении является то, что в государстве, где отменен надзор за законностью в соответствии с новой редакцией Закона Украины «О прокуратуре», введен новый вид надзора — за мыслями отдельных граждан. Ибо состав преступления может представлять определенные действия, предусмотренные Уголовным кодексом, в т.ч. на разных стадиях: подготовка к совершению преступления, покушение на преступление, совершение преступления. Призывы к преступлению, если они «тянут» на подстрекательство — могут считаться формой соучастия в преступлении других лиц.

Но такая тонкая материя, как мысли, в этом конкретном случае — о чем думал товарищ Симоненко — это, извините, не карается законом. Если кто-то мысленно хочет задушить тещу, а потом ее обнимает и целует, — за это статья не предусмотрена.

Еще большее удивление вызвал результат допроса: Симоненко допрашивали как свидетеля по поводу его мыслей более девяти часов!

Честно говоря, никогда не думал, что Петр Николаевич мог «напридумывать» на целых девять часов. Еще бы минут на 10 он мог бы размышлять о Молотове или о Риббентропе, но кто ему даст столько времени фантазировать на исторические темы, когда у него молодая жена. Он был должен честно признаться следователям, что думать о такой чепухе у него просто нет времени.

Теперь о стороне следствия. Не понимаю, зачем интересоваться мыслями этого товарища, который последовательно разваливал работу на всех участках, за которые брался. Кто он вообще такой: не депутат, не член правительства, он даже не грузин! Политический неудачник. Его мысль интересна разве что жене (и то не факт), и горсти соратников. Не делайте из него пугало!

Во-вторых, утверждение спикера СБУ о гипотетической возможности денонсации «пакта Молотова-Риббентропа» и соответствующих правовых последствиях усиливает мои опасения относительно появления нового, неизвестного медикам вируса гриппа, крепко поразившего ответственных лиц этого ведомства.

Чтобы никого не обвиняли в сговоре с намерением денонсировать этот «пакт», хочу сообщить следствию особо ценные ранее им неизвестные сведения по этому делу.

В частности, название «пакт Молотова-Риббентропа» — юридически неправильное. Официальным языком заключенный договор называется «Соглашение о ненападении между Германией и Советским Союзом», то есть межгосударственное соглашение о мире и ненападении, подписанное в ночь с 23 на 24 августа 1939 года соответственно Вячеславом Молотовым — председателем Совета народных комиссаров СССР и народным комиссаром иностранных дел СССР, и Иоахимом фон Риббентропом — министром иностранных дел Германии.

Так вот, возможно, следствию об этом неизвестно, но 22 июня 1941 года, примерно в половине четвертого утра, Германия напала на Советский Союз, — то есть de facto разорвала в одностороннем порядке вышеназванное соглашение, или пакт, кому как больше нравится.

Менее известно то, что Германия разорвала это Соглашение также de jure — объявив СССР по сути войну в тот же день.

Произошло это при следующих обстоятельствах. Примерно в 3 часа утра по берлинскому времени (то есть через полчаса после начала боевых действий) в советское посольство в Берлине позвонили и передали, что рейхсминистр фон Риббентроп ждет посла Деканозова в своем кабинете на Вильгельмштрасе. За советскими дипломатами даже прислали парадный лимузин.

Быстро преодолев расстояние ночными улицами Берлина, черное представительское авто подъехало в половине четвертого утра по берлинскому времени к немецкому МИДу на Вильгельмштрассе, 76, где уже ждала толпа журналистов, все было подсвечено софитами и вспышками фотокамер.

При этом фон Риббентроп не прыгал, не пел «Сталин х@йло» и не рисовал на заборах надписи типа «ПНХ», — потому что он все же был дворянин и министр иностранных дел, а не клоун из цирка шапито...

Поздоровавшись с послом Деканозовым, он с мрачным лицом и красными от бессонницы глазами зачитал ноту МИД Германии от 21.06.1941 и меморандум на двенадцати листах с претензиями, которые предъявляет немецкое правительство Кремлю в связи с недружественным поведением и советской военной угрозой.

Почти одновременно — после четырех часов утра в Кремль приехал немецкий посол Вернер фон дер Шуленбург, который устно сообщил Молотову об окончательном и бесповоротном решении немецкого фюрера...

Никто из них тогда не знал ни своей судьбы, ни того, что эта война продлится целых четыре года, закончится в мае 1945 года падением Берлина и стоить будет жизней десятков миллионов людей...

Помимо этого, хочу сообщить, что через месяц после начала войны 30 июля 1941 года премьер-министром польского правительства в изгнании генералом Владиславом Сикорским и послом СССР в Великобритании Иваном Майским в здании МИД Великобритании в присутствии британского министра иностранных дел Энтони Идена и премьер-министра Уинстона Черчилля было подписано Соглашение о восстановлении дипломатических отношений между СССР и правительством Польской Республики в изгнании (более известное как «договор Майского-Сикорского»).

Согласно ст. 1 указанного Соглашения: «Правительство СССР признает советско-германские договора 1939 года о территориальных изменениях в Польше утратившими силу. Польское правительство заявляет, что Польша не связана никаким соглашением с любой третьей стороной, направленной против Советского Союза».

Итак, все договоры, которые подписывали Молотов и Риббентроп со всеми приложениями, в т. ч. в части, касающейся определения западной границы УССР, — недействительны после 1941 года, поэтому предположение о возможности их денонсации и о дальнейших юридических последствиях этого — бессмысленны и нелепы.

Для этого, кстати, вовсе не нужно было допрашивать товарища Симоненко целых девять часов, вполне достаточно было бы 15 минут, чтобы открыть интернет и перечитать вышеизложенные общеизвестные факты.

Но, поскольку Главное следственное управление СБУ волнуется о неприкосновенности западных границ Украины из-за пресловутого Молотова-Риббентропа, то, возможно, им было бы интересно узнать, на основании чего Западная Украина юридически вошла в состав УССР, и откуда происходит настоящая угроза территориальной целостности нашего государства.

Докладываю: на внеочередной V сессии Верховного Совета СССР был принят Закон от 01.11.1939 г. «О включении Западной Украины в состав Союза ССР с воссоединением ее с Украинской ССР».

14 ноября 1939 года III внеочередная сессия Верховного Совета УССР утвердила соответствующий закон и торжественно постановила: «Принять Западную Украину в состав Украинской Советской Социалистической Республики и воссоединить тем самым украинский народ в едином украинском государстве».

Окончательно линия границы была утверждена Договором от 16 августа 1945 года между СССР и Польшей «О советско-польской государственной границе» с изменениями в соответствии с Договором от 15 февраля 1951 года между Польшей и СССР об обмене участками государственных территорий.

Все эти решения, законы и договоры действуют и никем среди субъектов международного права никогда не ставились под сомнение.

Пока. Потому что угроза подкралась с неожиданной стороны.

Накануне этих майских праздников в правительстве кому-то очень припекло, надо было демонстрировать хотя бы какие-то результаты работы, но хвалиться откровенно нечем. Поэтому решили развернуть шумную кампанию по принятию так называемого пакета законов о декоммунизации, то есть о борьбе с советским прошлым.

При отсутствии реальной оппозиции, эта затея казалась легкой прогулкой, которая давала возможность использовать высокие трибуны для очередной порции популизма и демагогии, когда о насущных проблемах можно немного забыть.

Соответственно, 9 апреля этого года Верховная Рада быстро проглотила эту «пилюлю» антикоммунизма, состоящую, согласно выводам Главного научно-экспертного управления, из пустых лозунгов и политических деклараций, не присущих нормам законодательных актов, и содержащую длинный перечень несуразностей и нестыковок с другими нормами Конституции Украины и действующего законодательства.

Можно было бы через неделю и забыть об этом, если бы не одно но.

В правительственном законопроекте №2538 за подписью премьер-министра Яценюка была сделана следующая декларация: «...принимая во внимание существование после оккупации и аннексии территории Украины в течение 1920–1992 годов правительства и других государственных органов Украинской Народной Республики в изгнании, а также тот факт, что 22 августа 1992 года Президентом Украинской Народной Республики в изгнании Николаем Плавьюком было передано Президенту Украины грамоту Государственного центра УНР, которой определялось, что провозглашенное 24 августа и утвержденное 1 декабря 1991 года народом Украины Украинское государство продолжает государственно-национальные традиции и является правопреемником Украинской Народной Республики».

Вот мы добрались до главного вопроса: Украина является правопреемником УНР!

Этот вопрос слишком деликатен и требует разъяснения.

Все время после провозглашения независимости в 1991 году Украина старательно избегает вопроса правопреемства в отношении УССР. В действующей Конституции об этом нигде не сказано, но согласно п. 1 Переходных положений Конституции указано, что законы и другие нормативные акты, принятые до вступления в силу настоящей Конституции, являются действующими в части, не противоречащей Конституции Украины.

Это дает намек о том, что Украина не отказывается от своего советского прошлого.

Именно эта неопределенность давала Украине лазейку двадцать лет вести долгие сложные переговоры с Россией о разделе активов и долгов СССР, ища для себя тактические преимущества.

Если правительство Яценюка и дальше будет настаивать на правопреемстве УНР и трактовать УССР как нелегитимную оккупационную администрацию, — тогда об этих переговорах можно сразу забыть.

Но это «цветочки» — ягодки впереди.

Если Украина является правопреемником УНР, то Украина отвечает по обязательствам УНР согласно заключенных договоров.

А тут такая «загвоздка»: 21 апреля 1920 года, ровно 95 лет назад, правительство УНР Симона Петлюры и правительство Польши Юзефа Пилсудского заключили Варшавский договор (по-польски) «Umowa między rządem Rzeczypospolitej Polskiej a rządem Ukraińskiej Republiki Ludowej», согласно ст.2 которого УНР признала Польшей всю Западную Украину — к Польше отходила Восточная Галичина и пять уездов Волыни, то есть территория, принадлежавшая Австро-Венгрии и России, а Польша признает Украиной лишь то, что находится к востоку от линии границы, то есть к востоку от Збруча. При этом Польша будет обсуждать с Россией по дипломатическим каналам вопрос о других территориях, входивших в Польшу в границах 1772 года (ст. 3 Договора).

Поэтому Главному следственному управлению СБУ нужно допросить со всем революционным пристрастием ясновельможного пана Яценюка и спросить его — что он имел в виду этой декларацией правопреемства УНР? Не собирается ли он выполнять условия Варшавского договора УНР от 21 апреля 1920 года?

Это далеко не шутка, потому что Российская Федерация после того, как объявила себя правопреемником царской России, вынуждена была отвечать перед наследниками кредиторов и платить по займам правительства Николая II.

Не хочется преувеличивать: не стоит ждать десанта польской тяжелой кавалерии во Львове и Ивано-Франковске. Скорее всего, польский МИД также воздержится от неосторожных комментариев. Но я точно гарантирую десант польских юристов, которые будут действовать по поручению потомков владельцев имущества на бывшей польской территории в границах до 1939 года. Вопрос реституции — то есть возвращения имущества частным лицам, потерявшим его в 1939–1945 годах, очень остро и болезненно встал во всех странах Прибалтики и Восточной Европы.

Поскольку Львов и другие крупные города Западной Украины до 1939 года принадлежали полякам, а украинцы были, как говорят, «в приймах», трудно даже представить, что останется от Галичины в случае удовлетворения всех требований частных лиц — бывших польских владельцев.

При этом следует понимать, что принятие закона о реституции и его неукоснительное исполнение, — категорическая позиция ЕС во всех постсоветских странах. Поэтому искать защиты в Брюсселе от этой проблемы также не стоит.

При этом в международных судах украинский Минюст будет выглядеть слишком бледно, потому что какие могут быть возражения, если само правительство настаивает на возвращении к временам УНР со всеми вытекающими последствиями...

И это лишь один «польский» вопрос.

Неизвестно, является ли ясновельможный пан Яценюк и польским шпионом, и по совместительству еще и румынским (он же родом из Черновцов), так как делегитимизация УССР и ее границ предоставляет дополнительные козыри Бухаресту, где давно не скрывают, что Буковина — это румынская земля.

Еще бы, если они отрицают право на существование Молдовы и считают, что Молдова должна войти в состав Румынии...

При этом претензии касаются не только Северной Буковины, но и территории южнее Молдовы — от Измаила до Белгород-Днестровского лимана.

Кстати, на 70-ю годовщину нападения Германии на СССР президент Румынии Траян Бэсеску произнес в эфире одного из румынских телеканалов феерическую речь: мол, если бы он был на месте маршала Антонеску — фактического диктатора Румынии — 22 июня 1941 года, то без колебаний отдал бы аналогичный приказ: «Румынские солдаты, приказываю перейти реку Прут!»

Кто знает, готов ли он повторить судьбу железного румынского маршала, которого расстреляли как военного преступника в 1946 году, но это тревожный звоночек для Киева. Тем более что уже был неприятный для Украины прецедент: в 2004 году Румыния подала в международный суд ООН относительно определения морских границ и исключительной экономической зоны в Черном море каждой из стран.  Суд длился пять лет и принял решение, которое, по словам румынской стороны, удовлетворяет их требования на 80%.

Могут возникнуть сложности в отношениях с Венгрией насчет Закарпатья. Опять же, не обязательно это будет заключаться непосредственно в территориальных претензиях, но никто не может ограничить право частных лиц требовать в судах реституции отобранного в 1945 году имущества во время присоединения и «советизации» Закарпатья.

Еще труднее говорить о вопросах Крыма и отношениях с РФ, поскольку Крым по состоянию на 1920 год был за белогвардейцами, там был генерал Врангель и УНР там точно не было. Если отрицать законность и легитимность УССР, то как тогда можно настаивать на учете передачи Крыма в 1954 году из состава РСФСР в состав УССР? В Москве могут поставить правительству Яценюка простой вопрос: вы же не признаете советской власти. Замечательно! Тогда какие претензии? Если бы Польша или кто-то другой признал Крым за УНР — это одно, а когда УНР была признана Польшей в границах без Крыма, то тогда как?

На самом деле все эти правительственные фантазии на исторические темы в законопроекте №2538 — это очень опасное вредительство, не имеющее под собой никакой правовой базы.

И опровергается очень просто: 18 марта 1921 года в Риге был заключен мирный договор между Польшей и РСФСР, Украинской ССР и Белорусской ССР, которым была завершена российско-польская война 1919–1920г.г.

Этим соглашением Польша признала законность как советской власти и московского правительства, так и отдельно легитимность Советской Украины как стороны этого мирного договора. Одновременно Польша de facto отозвала признание УНР и разорвала в одностороннем порядке действие Варшавского договора 1920 года.

Поэтому Украина является и должна быть правопреемником УССР, территория Украины юридически закреплена как границы УССР — только так и никак иначе.

Это вовсе не препятствует правительству чтить память участников исторических событий прошлого.  Только — без создания правовых последствий. Ибо слово — не воробей!