Бодались телята с «Роттердамом»

В конце июня 12 народных депутатов с большой помпой подали в Окружной административный суд Киева иск к НКРЭКУ об отмене ее постановления об установлении цен на электроэнергию на базе формулы «Роттердам плюс». Но почти незамеченным в средствах массовой информации остался тот факт, что судья Владимир Келеберда вернул исковое заявление без рассмотрения. Однако этот фальстарт не снимает необходимости трезво разобраться с «роттердамовским» узлом, причем без лишнего пафоса, присущего депутатам-истцам, поскольку в этом вопросе они похожи на декабристов: во-первых, узкий их круг, во-вторых, больно далеки они от народа.

Почему государство дискриминирует мирный атом?

Если смотреть в корень проблемы, то окажется, что «Роттердам плюс» — это лишь следствие, а причина кроется в самом факте существования на территории Украины угольно-тепловой энергетики.

Как известно, запуск рынка электроэнергетики запланирован на следующий год, а потому пока что нет такого, что кто кому хочет, тот за столько и продает. Сейчас все электростанции, если они подключены к Объединенной энергосистеме, в принудительном порядке и независимо от формы собственности продают государству (как колхозы хлеб) производимый ими ток. Оно в свою очередь продает его энергораспределительным предприятиям (облэнерго), и уже те — непосредственным потребителям. А вот цены устанавливает независимый государственный регулятор в лице Национальной комиссии, осуществляющей государственное регулирование в сферах энергетики и коммунальных услуг. Для того чтобы цена была справедливой, производители представляют свои расчеты себестоимости продукта, куда включают все, что им заблагорассудится: от стоимости топлива до выступлений звезд шоу-бизнеса на новогодних корпоративах. Комиссия что-то вычеркивает, что-то оставляет, и в итоге выводит одну цифру, общую для определенного вида генерации. Для АЭС она, например, сейчас составляет 0,54 грн за 1 кВт·ч, а для ТЭС — аж 1,75 грн.

Разница большая, но еще большей выглядит глупость государства, если посчитать, в какую копеечку это влетает на протяжении года в масштабах страны. Так, в 2017 году все электростанции Украины произвели 155 ТВт·ч (млрд кВт·ч) электроэнергии, из них АЭС — 85 ТВт·ч, ТЭС — 45 ТВт·ч. То есть если бы тот объем электричества, который сейчас производят угольщики-тепловики, производили атомщики, государству это обошлось бы на 54 млрд грн дешевле. Напомним для сравнения, что реальный ВВП Украины в прошлом году составил 2445 млрд грн. Атомная энергия действительно намного дешевле тепловой, и это было известно еще до «Роттердама» и даже задолго до войны с Россией, отрезавшей от Украины лучшие угольные месторождения. Это стало понятно как минимум летом 1996 года, когда тогдашний донецкий губернатор Владимир Щербань пытался шантажировать президента Леонида Кучму шахтерскими забастовками и сломал на этом зубы.

При таких обстоятельствах наш мозг подсказывает нам, что руководство страны должно делать все возможное для того, чтобы увеличивать мощность атомных электростанций и уменьшать тепловых. Однако все годы независимости ни первая не увеличивалась, ни вторая не уменьшалась, и до сих пор большие умники в правительстве в своих «стратегиях» пишут о многообещающих перспективах угольной энергетики. Так что перед тем как воевать с «Роттердамом», надо разобраться именно в этой загадке, поскольку, согласно философии Гегеля, все действительное разумно, даже если кажется глупым.

Аргументы в пользу ТЭС

Первый аргумент, который обычно выдвигают сторонники ТЭС, заключается в том, что они нужны для балансировки в периоды пиковых потреблений электроэнергии, поскольку атомные станции ввиду определенных особенностей технологии нельзя ни срочно запускать, ни быстро останавливать. Объяснение принимается, но не в таких масштабах. Во Франции, например, АЭС, в лучшие для себя времена, давали от 80% до 90% электроэнергии страны, и там как-то справлялись с пиковыми нагрузками. А Украина, получается, ради одной сосиски покупает целую свинью.

Второй аргумент — социальные последствия, поскольку персонал ТЭС еще как-то переживет закрытие станций, а вот шахтеры в случае потери работы могут устроить нечто страшное. Вроде логично, но не мы первые, не мы последние. В Великобритании, например, в свое время сложилась ситуация, когда завозить уголь из Австралии стало дешевле, чем добывать из своих шахт, которые в силу убыточности перешли в собственность государства и прочно сели ему на шею. Однако ни один премьер-министр не решался их закрыть, поскольку шахтеры угрожали в таком случае забаррикадировать дороги к электростанциям, которые попытались бы перейти на заморское топливо. Это продолжалось пока за дело не взялась женщина: Маргарет Тэтчер готовилась к операции еще тщательнее, чем к войне с Аргентиной, и в конце концов выиграла. Что-то похожее происходило и в соседней России в 1990-х годах, когда шахтеры протестовали и перекрывали железнодорожные пути, но президент Борис Ельцин, который, кстати, затеял закрытие убыточных шахт ради получения кредита МВФ, в конце концов вышел победителем из этой рельсовой войны.

Когда же речь заходит об отношении к данной проблеме со стороны наших властей, мне вспоминается один из соратников Януковича, ныне покойный Василий Джарты, который хоть и путал безбожно доменный процесс с мартеновским, но на всех должностях, которые ему приходилось занимать, показал себя довольно неплохим управленцем. Так вот, идя на выборы мэра Макеевки, он торжественно обещал землякам, что не подпишет ни одного документа о закрытии шахт. Но став мэром, очень живо их подписывал, приговаривая при этом, что лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас, имея в виду ту мороку, с которой приходилось выбивать в высоких кабинетах субсидии и дотации для убыточных предприятий. Поэтому «крепкие хозяйственники» Донетчины, конечно, любили шахтеров, но эта любовь была далеко не безграничной.

Третье объяснение, которое уже выдвигают не столько сторонники, сколько противники угольной теплоэнергетики, заключается в банальной коррупции. Испокон веков министры, губернаторы и угольные генералы разворовывали государственные деньги, выделенные на поддержку отрасли, и нынешняя власть не лучше. Сначала, мол, близкая к президенту Петру Порошенко компания «Инвестиционный капитал Украина» скупила облигации группы компаний ДТЭК (которой принадлежит подавляющее большинство как угольных шахт, так и тепловых электростанций), а затем полностью подконтрольный главе государства председатель НКРЭКУ Дмитрий Вовк ввел «Роттердам плюс» , в результате чего эти облигации резко подскочили в цене.

Надо отметить, что «коррупционный» аргумент — хороший, но недостаточный. Когда в твоих руках президентский пост, строить схемы можно в любой отрасли, но долговечными будут только те из них, которые стоят на прочном экономическом фундаменте. Окружение Порошенко теоретически могло бы зарабатывать на государственных дотациях для производства конфет, изготовления комбайнов или строительства элеваторов, и все это под видом заботы о продовольственной безопасности государства. Но выбор пал именно на угольную энергетику — видно, не большая была возможность для маневра. Но на этом мы пока поставим многоточие и вернемся к поражению наших 12 истцов.

Как судья отшил истцов

Когда читаешь постановления судьи Келеберды, этих людей становится по-человечески жалко. Официально в иске речь идет о признании противоправным и отмене постановления НКРЭКУ от 28 декабря 2017 года «Об утверждении прогнозируемой оптовой рыночной цены на 2018 год». 2 июля этот судья постановил оставить исковое заявление без движения, предоставив истцам 10-дневный срок для устранения указанных им недостатков. Их хоть и с натяжкой, но можно назвать достойными внимания. Во-первых, не приложено письменное подтверждение депутатов о том, что ими в другие суды не подавался аналогичный иск к этому же ответчику. Во-вторых, не приложен к заявлению текст обжалуемого постановления, который был бы заверен надлежащим для таких случаев образом. Или по крайней мере ходатайство об истребовании этого текста судом. Одним словом, технические мелочи, не стоящие выеденного яйца.

6 июля представитель истцов подал через канцелярию суда заявление об устранении недостатков, но судья своим постановлением от 11 июля вернул его без рассмотрения из-за того, что, мол, полномочия представителя не были заверены надлежащим образом. У человека в здравом уме непременно сложится впечатление, что господин Келеберда издевается над истцами. Сначала пишет, что к заявлению об устранении недостатков были приложены копии доверенностей на право представления интересов, заверенные нотариусом. Потом приводит норму закона, согласно которой копия доверенности, выданной лицом на право представительства его интересов в судебных учреждениях, должна быть заверена нотариусом. А в итоге выдает заключение о том, что копии доверенностей, приложенные к заявлению, не являются надлежащими документами, подтверждающими полномочия представителя.

А самое интересное, что в тот же день, 11 июля, судья Келеберда вынес постановление о возвращении истцам их заявления в связи с тем, что ими так и не были устранены указанные им недостатки. Обратите внимание: даже ради приличия не подождал до завтра, когда истечет им же отведенный 10-дневный срок. Видно, очень хотел избавиться от этого дела, хотя и отметил, что его решение не лишает истцов права обжаловать его или повторно обратиться в суд с этим же иском. Но их перспектива выиграть это дело нулевая.

История первого поражения

Законы жанра требуют назвать если не всех заявителей, то по крайней мере одного из них, который занимает наиболее ответственную должность и которому держать ответ за этот несуразный иск. В данном случае это Виктория Войцицкая — секретарь парламентского Комитета по вопросам топливно-энергетического комплекса, член фракции «Самопомощь». А партию, членом которой она является, следует вспомнить ввиду того, что два года назад она уже судилась с НКРЭКУ, только тогда иск был о признании противоправным другого постановления — от 3 марта 2016 года «Об утверждении Порядка формирования прогнозируемой оптовой рыночной цены электрической энергии». Именно это постановление и ввело формулу «Роттердам плюс». А постановление, которое сейчас оспаривают депутаты, напомним, уже касается утверждения цены на 2018 год, сформированной на базе принятого предыдущим постановлением Порядка. Как справедливо заметил один из аналитиков, это все равно что после того, как не удалось обжаловать теорему Пифагора, попытаться оспорить хотя бы то, что квадрат гипотенузы треугольника равен сумме квадратов катетов.

Напомним ход того процесса. В своем исковом заявлении «Самопомощь» указала ряд относительно существенных процедурных нарушений, которые допустил регулятор в ходе его принятия, в частности то, что перед этим несвоевременно было опубликовано сообщение о включении этого вопроса в повестку дня заседаний комиссии, а после того несвоевременно был опубликован текст Порядка. А главное, что принятый Порядок не был обоснован экономически. В отношении вопросов нарушений процедуры судья Окружного административного суда Киева Игорь Ищук написал, что они были допущены по уважительным причинам и не могут служить основанием для отмены нормативного акта. А вот по части экономической обоснованности отметил, что определение цены на уголь и электроэнергию относится к дискреционным полномочиям НКРЭКУ, вмешиваться в которые органам административного судопроизводства негоже. Написано, мол, в законе, что комиссия имеет право применять стимулирующие методы ценового регулирования, вот и не мое судейское дело считать, насколько цены должны быть экономически обоснованными, а насколько стимулирующими.

Исходя из этого 29 декабря 2016 года суд постановил в удовлетворении иска отказать. 28 февраля 2017 года Киевский апелляционный административный суд решил оставить это постановление без изменений, а Высший административный суд Украины своим решением от 31 марта 2017 года постановил отказать в открытии кассационного производства, поскольку представители «Самопомощи» не указали, какие нормы материального или процессуального права были нарушены судами предыдущих инстанций при принятии неугодных им решений.

Формула все равно не работает, а собака, возможно, зарыта в металлургической отрасли

Сама по себе формула «Роттердам плюс» не так уж и плоха, учитывая, что до этого вообще никакой формулы не было и теплоэнергетики запихивали в себестоимость электричества такую стоимость угля, какую заблагорассудится. Ориентация на средневзвешенную мировую цену угля, формируемую в портах дельты Рейна, выглядела вполне логичной и должна была психологически подготовить энергетиков к тому, что украинские шахты рано или поздно исчерпают свои рентабельные ресурсы, в результате чего покупать уголь за морем станет дешевле, чем добывать у себя. Поэтому все шахты, где себестоимость добычи дороже цены в Роттердаме плюс стоимость доставки, должны быть закрыты. А те, где ввиду геологических обстоятельств она значительно меньше, пусть пока получают сверхприбыли (с которых платят сверхналоги). Ведь в свое время их владельцы купили эти копанки на честных аукционах, где заплатили самую высокую цену. А если эти аукционы не были честными, пусть правоохранительные органы устроят им еще одну «Криворожсталь». Кстати, один из таких органов в лице НАБУ уже полтора года «расследует» злоупотребления должностных лиц НКРЭКУ при введении «Роттердама», но вся их работа пока что сводится к сбору макулатуры.

Впрочем, главная проблема не в введении формулы, а в том, что она не работает, потому что теплоэнергетики продолжают покупать уголь по цене выше «роттердамовской» у убыточных государственных шахт, а ежегодная дотация на поддержку последних, по словам премьер-министра Владимира Гройсмана, достигает 3 млрд грн.

Патриотически настроенных граждан, конечно, возмущает тот факт, что государство платит за уголь своим олигархам и стране-агрессору значительно больше, чем могло бы платить, но тут опять все сведется к вопросу, зачем вообще государство дотирует тепловую энергетику, если теоретически могло бы обойтись атомной. Но стоит взглянуть на проблему с другой стороны. Государство покупает ток у АЭС по 54 коп. за кВт·ч, а населению он достается по 90 коп. (это при условии, что семья потребляет не более 100 кВт·ч, а семей, которые вкладываются в заданную планку, в Украине абсолютное большинство). С учетом стоимости доставки, распределения и потерь в сетях, можно сказать, что население, которое ежегодно потребляет 35 ТВт·ч, получает ток по себестоимости. И если бы тот объем электроэнергии, который сейчас производят ТЭС, давали бы АЭС, население все равно платило бы свои 90 коп. Поэтому будет существовать «Роттердам плюс» или его таки отменят — положение простых людей от этого не изменится, так что рассчитывать на их массовую поддержку в борьбе с данной схемой активистам не стоит.

Против такого вывода можно выдвинуть контраргумент: завышенные цены на электроэнергию для промышленности и других отраслей экономики, которые сейчас составляют 2,55 грн за 1 кВт·ч, существенно повышают стоимость товаров широкого потребления, а значит и стоимость жизни простых людей. И вот здесь стоит вернуться к тому месту, где раньше было поставлено многоточие.

Главным товаропроизводителем в стране является металлургия. По данным официальной статистики, сумма ее прошлогоднего экспорта составила 10 млрд долл., но вы этому не верьте: всем известно, что дельцы отрасли продают металл ниже себестоимости своим дочерним и сестринским фирмам, а органам государственной статистики подсовывают филькину грамоту. Но также следует признать, что потом этот товар продается по реальной цене реальным покупателям и в значительной степени возвращается в Украину в виде импорта. Поэтому не будет большим преувеличением утверждать, что все, что есть у украинцев, кроме разве что продуктов питания, — заслуга металлургии.

Она является и крупнейшим потребителем электроэнергии — 30 ТВт·ч в год, но при этом совсем не протестует против завышенных цен на ток. Скорее наоборот. В этой отрасли сложилась такая интересная ситуация, что большинство шахт, добывающих уголь (86%), принадлежат группе компаний ДТЭК. Из 12 теплоэлектростанций, которые остались на подконтрольной Киеву территории, восемь принадлежат этой ГК. А из шести металлургических комбинатов, которые тоже находятся на контролируемой украинским государством земле, четыре входят в корпорацию «Метинвест», которая, как и ДТЭК, является собственностью Рината Ахметова. То есть получается, что он продает государству дорогую электроэнергию, а потом сам ее и покупает.

Есть ли в этом смысл? Очевидно, есть, иначе эта схема не была бы такой долговечной. Возможно, металлургические предприятия работают в таком технологическом режиме, что ни одна другая генерация, кроме угольно-тепловой, их не устраивает. Возможно, государство дотирует угольную отрасль для того, чтобы поддерживать добычу не столько энергетического, сколько коксующегося угля, используемого в качестве важнейшего сырья при выплавке чугуна. Здесь вопросов гораздо больше, чем ответов, но это тема для следующего исследования.