Вакцинация смертью: дело об анафилактическом шоке

Анафилактический шок — это стремительная генерализованная патологическая реакция иммунной системы на определенный лекарственный препарат или другой аллерген. Он проявляется в тяжелых нарушениях со стороны дыхательной, сердечно-сосудистой и центральной нервной систем и может привести к быстрой смерти в случае неоказания своевременной и адекватной медицинской помощи.

Может ли врач быть виновным в том, что у пациента случился анафилактический шок? Конечно, нет. Предположить, что организм может неадекватно отреагировать на тот или иной распространенный и обычно безопасный препарат, невозможно. Но врач несет ответственность за ситуацию, которая предшествовала анафилактическому шоку, и за свои действия в первые минуты (или даже секунды) после того, как он начал развиваться. И эта ответственность — не только моральная, но и уголовная.

В июле 2005 года в Ужгородскую городскую детскую больницу обратилась молодая женщина: у ее семилетнего сына выскочил большой и болезненный фурункул и никак не проходил. Мальчика пролечили, а вскоре молодая мать снова пришла в больницу с ребенком, потому что у него одновременно появилось уже несколько фурункулов. Анализ выявил в организме ребенка золотистый стафилококк — опасную бактерию, которая является возбудителем многих заболеваний. После очередного обострения фурункулеза у ребенка врач-хирург рассказала матери, что в областной санэпидемстанции когда-то работала бактериолог, готовившая хорошую вакцину от стафилококка. Обрадованные родители обратились в Закарпатскую СЭС, где им дали номер телефона исследовательницы бактерий.

Опытная врач-бактериолог, кандидат наук, 35 лет проработавшая в бактериологической лаборатории областной СЭС и даже когда-то ее возглавлявшая, с 2003 года ушла на вольные хлеба и как частный предприниматель (медицинская практика по специальности «бактериология») арендовала помещение на втором этаже здания Закарпатской санэпидемстанции. Эту деятельность она совмещала с работой в Ужгородской районной СЭС.

6 октября родители пришли к ней на прием с ребенком и пожаловались на заболевание мальчика. Врач сказала, что изготовит для него аутовакцину, и заверила, что с помощью вакцины он полностью вылечится. Врач, пока брала у ребенка мазки, общалась с его матерью. Слово за слово, и молодая мать рассказала врачу, что у нее тоже недавно выскочил фурункул на правой ноге. Бактериолог взяла мазок из фурункула женщины и предложила в случае выявления золотистого стафилококка сделать аутовакцину и для нее. Спросив, есть ли у женщины или ее сына какая-то особая реакция на медикаменты, врач услышала в ответ, что у сына нет, а у женщины патологическая реакция на анальгин, а также бронхиальная астма.

Через несколько дней врач сообщила, что и ребенок, и мать заражены золотистым стафилококком. Она сказала, что для полного выздоровления им обоим нужно пройти курс лечения аутовакциной.

14 октября 2005 года женщина попросила мужа отвезти ее перед работой в областную санэпидемстанцию: она хотела забрать свою вакцину. Вдвоем они зашли в помещение бактериологической лаборатории, где в комнате для приема пациентов их уже ждала врач. «Я сделаю вам внутрикожную пробу, чтобы посмотреть, как организм отреагирует на вакцину», — сказала она женщине и повела в свой кабинет. Мужчина, чтобы не мешать, вышел на улицу. Через минуту ему позвонила жена и спросила, есть ли у него при себе наличные, чтобы расплатиться за вакцину. У мужа денег при себе не оказалось, поэтому жена попросила, чтобы он поднялся к ней и, взяв ее кредитную карточку, снял наличные в банкомате. Что он и сделал.

Через 5–7 минут, заходя в помещение СЭС, мужчина услышал душераздирающие крики своей жены, раздававшиеся со второго этажа. Он помчался на второй этаж, забежал в кабинет, где проводили манипуляцию, и увидел, что врач стоит, держа его жену под руки. На рукаве белого халата врача была кровь. Вокруг них столпились люди, работники СЭС. Его жене было очень плохо, она задыхалась. Он начал кричать, чтобы вызвали скорую, чтобы как-то помогли ей, на это кто-то из присутствующих медиков сказал, что скорую уже вызвали. Он сам позвонил на «03» и попросил немедленно направить в областную санэпидемстанцию скорую помощь, на что ему ответили, что скорая по этому адресу уже выехала.

Буквально сразу же в кабинет зашли врачи, которые оказались работниками скорой помощи детской больницы. У них не было при себе каких-либо медицинских препаратов.

Мужчина взял потерявшую сознание жену на руки и понес на улицу. В этот момент подъехал еще один автомобиль скорой помощи. Врачи скорой подбежали к мужчине, державшему на руках жену без сознания, и начали расспрашивать, что случилось. Кто-то из персонала санэпидемстанции сообщил, что у нее анафилактический шок. Врачи скорой стали вводить женщине препараты противошокового действия, после чего скорая отвезла супругов в Ужгородскую центральную городскую клиническую больницу, где уже не дышавшую женщину сразу отправили в реанимационное отделение.

В больнице женщину вывели из состояния клинической смерти, сердце начало биться, но в сознание она так и не пришла. В течение 85 дней врачи пытались спасти молодую женщину, но она умерла, так и не выйдя из комы.

Врача-бактериолога судили по части 1 статьи 140 Уголовного кодекса Украины («Неисполнение или ненадлежащее исполнение медицинским или фармацевтическим работником своих профессиональных обязанностей вследствие небрежного или недобросовестного к ним отношения, если это повлекло за собой тяжкие последствия для больного»).

В суде молодой вдовец рассказал, что врач, реанимировавший его жену, спросил, какую именно вакцину ей ввели. Не зная точного ответа на этот вопрос, он стремглав бросился в СЭС. «Ничего я ей не вводила, не успела. Только по ее просьбе уколола эуфиллин, который был у нее в сумочке, от него ей и стало плохо », — ответила врач-бактериолог. Мужчина именно это и рассказал реаниматологу...

А еще от врачей реанимационного отделения, пытавшихся спасти его жену, мужчина узнал, что человеку, болеющему бронхиальной астмой, категорически противопоказана любая вакцинация, любая прививка, ведь у подавляющего большинства астматиков их болезнь — это проявление тяжелой аллергии. Поэтому во время инъекции у человека с большой вероятностью может случиться анафилактический шок.

Подсудимая в ходе судебного заседания уже не отрицала, что все же сделала женщине внутрикожную пробу аутовакциной. Но она уверяла, что инициатором вакцинации была сама потерпевшая, к тому же она не предупредила ее о существующей аллергии на анальгин и о бронхиальной астме. Мол, она говорила только о хроническом бронхите. Показания врача хоть и содержат противоречивые данные, не совпадающие с показаниями мужа покойной, но значительно дополняют картину события утра 14 октября 2005 года.

Примерно через семь минут после введения небольшого количества вакцины пациентка начала сильно кашлять. Она вскочила со стула, подошла к умывальнику, снова села на стул. А потом сказала врачу, что ей очень плохо, и попросила сделать укол препаратом «Эуфиллин», который лежал у нее в сумочке. Врач говорит, что увидела в сумочке пациентки лекарства, применяемые при астме, и поняла, что у нее случился астматический приступ. И вроде бы сразу вызвала скорую помощь.

Из показаний работников СЭС становится понятно, что скорую помощь врач вызывала не сразу, она вообще не знала, как вызывать скорую! Она зашла в соседнюю лабораторию и спросила у заведующей, как звонить в скорую помощь. Ей подсказали номер скорой «03», она пыталась набрать его самостоятельно, но у нее не получалось. Поэтому врач попросила помочь ей вызвать скорую, сказав, что в ее кабинете женщине стало плохо, она задыхается. Врачи СЭС пытались медицинским шпателем открыть женщине рот (очевидно, поэтому и появилась кровь на халате бактериолога), чтобы впрыснуть лекарство из ингалятора, сделали внутривенно последний укол эуфиллина, но женщина потеряла сознание и уже не подавала признаков жизни.

В суде подсудимая настаивала, что никакой причинно-следственной связи между инъекцией и ухудшением состояния здоровья потерпевшей нет. По ее убеждению, причиной смерти пациентки стало ее основное заболевание — тяжелая форма бронхиальной астмы, а «непосредственной причиной приступа удушья мог быть целый ряд других факторов, которые имели место в то утро и совпали с приходом пациентки к врачу, в том числе перепад температур на улице и в помещении, физическое напряжение, предварительный прием антибиотиков, состав воздуха в кабинете, психоэмоциональный фактор». Врач уверяла суд, что больной до прибытия скорой помощи был оказан полный объем неотложной помощи, рекомендованный нормативными документами. Если кого-то и обвинять, то это бригаду скорой помощи, в составе которой не было врача, а также необходимых лекарств и оборудования, и она не смогла оказать пациентке необходимую медицинскую помощь, что привело к ее клинической смерти.

Кстати, первая бригада скорой помощи, не имевшая лекарств и оборудования, появилась на месте происшествия случайно, автомобиль увидел на улице кто-то из взволнованных работников СЭС и пригласил к больной.

Приговор прозвучал только через восемь лет. Врача-бактериолога признали виновной в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 140 УК Украины, и назначили ей наказание в виде лишения свободы сроком на один год. В связи с истечением сроков давности осужденную освободили от наказания в порядке части 5 статьи 74 УК на основании пункта 2 части 1 статьи 49 УК. Гражданский иск с требованиями о возмещении материального и морального ущерба муж умершей не заявлял.

Почему же врача признали виновной в смерти пациентки? Частично ответ на этот вопрос дала руководитель бактериологической лаборатории, где и произошел несчастный случай. Она выступала свидетелем в суде и отметила, что работники бактериологической лаборатории Закарпатской областной СЭС и другие лица не имеют права делать какие-либо манипуляции, уколы в помещении станции, изготавливать любые аутовакцины, лекарственные препараты или лекарственные средства. Их задача — делать анализы, выявлять возбудителей болезней.

Да, действующим законодательством Украины в сфере здравоохранения определено, что бактериологические лаборатории лечебно-профилактических учреждений являются диагностическими подразделениями и предназначены для проведения диагностических микробиологических (бактериологических, серологических, вирусологических, паразитологических) и санитарно-бактериологических исследований. Для проведения любых лечебно-профилактических мероприятий (прививок, введения вакцин и т.д.) помещения бактериологических лабораторий не приспособлены и не оборудованы.

Об этом говорится в приказах Минздрава Украины от 28.12.2002 года №500 «Об утверждении примерных положений в бактериологической системе Минздрава Украины» и от 31.10.2000 года №276 «О порядке проведения профилактических прививок в Украине», действовавших на тот момент. Министерство здравоохранения Украины четко определило, что прививки должны выполняться в оснащенных соответствующим образом помещениях медицинским работником, который знаком с мерами неотложной помощи в случае развития поствакцинальных реакций и осложнений.

Кроме того, «Правилами обустройства и безопасности работы в лабораториях (отделах, отделениях) микробиологического профиля (ГСП 9.95-080-2002)» в бактериологических лабораториях не предусмотрены помещения и не созданы соответствующие условия для проведения лечебных процедур, в том числе для введения аутовакцин.

Подсудимая, будучи частным предпринимателем и осуществляя медицинскую практику по специальности «бактериология», и одновременно занимая должность врача-бактериолога Ужгородской районной СЭС, в своей работе должна была соблюдать требования действующего законодательства Украины об охране здоровья и нормативно-правовых актов, определяющих деятельность учреждений здравоохранения и организацию санитарно-эпидемиологической службы.

В соответствии с приказом Министерства труда и социальной политики Украины от 29.12.2004 года №336 «Об утверждении Справочника квалификационных характеристик профессий работников», врач по специальности «бактериология» не может выполнять лечебно-профилактические манипуляции (в том числе прививки, введение вакцин и т.д.), при осуществлении которых возможен риск возникновения терминальных состояний, требующих оказания неотложной медицинской помощи.

Вышеупомянутые требования нормативных документов подсудимая знала, но проигнорировала. Объясняя свою позицию суду, она сказала, что имеет немалый опыт работы (работала не только бактериологом, но и терапевтом, школьным врачом, педиатром) и умеет оказывать неотложную медицинскую помощь в случае наступления поствакцинальных реакций и осложнений. Кроме того, проба аутовакцины ею осуществлялась в помещении бактериальной лаборатории Закарпатской областной СЭС, оборудованном аптечкой, в которой, в частности, есть медицинские препараты противошокового действия — эуфиллин, адреналин и др. Персонал, работающий в Закарпатской областной СЭС, имеет высшее или среднее специальное медицинское образование, они все проходят подготовку на курсах, на которых читается курс по неотложной медицинской помощи, то есть они в любое время могли оказать квалифицированную медицинскую помощь.

Могли оказать? Тогда почему не оказали, а, теряя драгоценные минуты, ждали бригаду скорой помощи? И почему не вкололи женщине адреналин, который якобы был в аптечке, а использовали эуфиллин из сумочки потерпевшей?

Суд пришел к заключению: подсудимая осознавала, что нарушает определенные правила проведения процедур и что существует возможность наступления последствий, однако не считала их общественно опасными, рассчитывая на свой большой опыт работы, уровень подготовленности, а также на помощь посторонних лиц.

Это легкомысленное отношение врача к своей работе обернулось трагедией для молодой семьи, а ей самой стоило репутации. С точки зрения закона, вина врача в смерти пациентки состояла не в том, что она растерялась и не среагировала адекватно на симптомы анафилактического шока и даже не в том, что, пытаясь себя выгородить, она говорила неправду. Вина врача заключалась в несоблюдении правил вакцинации и нарушении норм, которыми регламентирована ее деятельность, что в итоге привело к фатальным последствиям.