Экспертиза доказала невиновность судьи Минаева в коррупционном преступлении

Сегодня внимание общества как никогда приковано к судебной власти. Мы внимательно следим за событиями, разворачивающимися и вокруг Конституционного суда Украины, и вокруг менее значимого, но не менее скандального Киевского окружного административного суда, известного теперь широкой общественности по «пленкам Вовка». На фоне этих масштабных событий можно и не обратить внимание на историю одного судьи, который сам стал подсудимым. Но иногда история одного человека — это приговор системе, способной проглотить любого. Просто потому, что вы кому-то мешаете, проявляя принципиальность. Речь идет о деле славянского судьи Игоря Минаева.

Дело судьи Игоря Минаева: три года назад

«Ракурс» уже дважды писал (в 2017 и 2020 годах) о деле славянского судьи Игоря Минаева, который стал жертвой преступного сговора правоохранителей и сейчас сам находится на скамье подсудимых. В один момент безупречная репутация судьи была разрушена. В течение трех лет он пытается доказать свою невиновность, очистить свое честное имя от клеветы.

Напомним, 27 сентября 2017 года детективы НАБУ и полицейские из местного Управления защиты экономики провели обыск в кабинете заместителя председателя Славянского горрайонного суда — судьи Игоря Минаева. Из рабочего сейфа в кабинете были изъяты меченые деньги — 6000 грн. По версии следствия, судья их получил из рук местного адвоката Александра Омельяненко за закрытие дела об административном правонарушении — вождении в нетрезвом состоянии, которое совершил некий гражданин Стрилец А. М.

Уже позже адвокаты судьи выяснили: никаких достоверных доказательств, что такое правонарушение действительно имело место, нет. Протокол задержания нетрезвого водителя есть, но соответствующих записей с полицейских камер и видеорегистратора патрульного авто — не существует.

Итак, деньги из сейфа были изъяты. Именно это и было положено в основу обвинения. Как утверждает следствие, основываясь на показаниях заявителя-адвоката, он встретил судью на лестнице в здании суда и отдал ему взятку. Судья якобы взял эти деньги в руки, пересчитал и положил в карман. А потом, уже у себя в кабинете, очевидно, переложил их в сейф (а как еще они там оказались?).

Во время обыска, когда средства изымали, состоялся их осмотр понятыми. Им были предъявлены меченые спецсредством «Светлячок М» деньги, которые засветились под УФ-лампой. Также детективы НАБУ провели освидетельствование задержанного — этой же лампой осветили руки и карманы пиджака судьи и попросили понятых подтвердить, что руки тоже светятся. Те охотно подтвердили. Судья с удивлением смотрел на свои руки и одежду и не видел никаких признаков свечения. Все это детективы снимали на видео. Адвокаты судьи многократно пересматривали это видео и ни разу не увидели признаков свечения рук или карманов. Конечно, все это можно было бы списать на ненадлежащее качество видеоматериала, но детективы в своем стремлении прижать «судью-взяточника» перестарались — взяли смывы с рук судьи и изъяли его пиджак. И это, в конце концов, свело на нет все их попытки.

Двойная экспертиза и сокрытие доказательств невиновности

О чем идет речь? По инициативе детективов НАБУ Государственным научно-исследовательским экспертно-криминалистическим центром МВД Украины была проведена экспертиза смывов с обеих рук и пиджака Минаева. Государственный эксперт не увидел на представленных материалах никаких следов спецвещества «Светлячок М». То есть версия следствия, что судья взял деньги в руки, пересчитал и положил их в карман пиджака, не нашла своего подтверждения. Экспертиза — это твердое материальное доказательство, в отличие от показаний свидетелей, которые могут быть ложными или даже заведомо неправдивыми.

Однако заключение экспертизы следствие держало в тайне от стороны защиты. «О том, что была проведена экспертиза вещественных доказательств, мы узнали значительно позже, чем НАБУ получило заключение правоохранительных экспертных учреждений. И не от НАБУ или САП, как должно быть по ст. 290 УПК. Когда сторона обвинения открыла адвокатам материалы уголовного производства, какие-либо материалы экспертизы отсутствовали. Получив «неудобное» для себя экспертное заключение, которое должно было оправдать обвиняемого, детективы НАБУ и прокуроры САП скрыли его от стороны защиты. Однако команда адвокатов увидела следы экспертизы и решила провести собственное расследование», — рассказывает Мария Островская, защитник Игоря Минаева.

То, что существует доказательство невиновности подзащитного, адвокаты обнаружили практически случайно, по косвенным признакам. Когда внимательно просматривали представленные им материалы дела, увидели упакованные в полиэтиленовые пакеты куски марли. Это была марля со смывом — с обеих рук судьи и его карманов. На пакетах был штамп с надписью «Эксперт ГНИЭКЦ такой-то, дата и номер экспертного производства».

«Мы поняли, что экспертиза проводилась. Хотя в материалах не было ни постановления детектива о назначении экспертизы, ни самого заключения. Адвокат Алексей Кучер, который также был защитником Минаева, направил адвокатский запрос в Экспертную службу МВД, но она отказала в доступе к информации о результатах экспертизы, мол, это является тайной следствия. Но досудебное расследование в то время уже было завершено и дело рассматривал Высший антикоррупционный суд (ВАКС), поэтому никакой тайны быть не могло. Другой, не менее любознательный, защитник Минаева — адвокат Александр Пироженко обратился в ВАКС с ходатайством о временном доступе к документам экспертизы, которое мы долго отстаивали в судебном заседании, и со скрипом, но все же получили соответствующее постановление суда. Я лично поехала его исполнять и столкнулась с большим сопротивлением служащих этого центра. Можно написать целую детективную историю о том, что со мной там происходило: работница центра, которую назначили ответственной за выполнение постановления, всячески затягивала с поиском документов, пряталась, ссорилась со мной, вызывали руководство ГНИЭКЦ МВД, но в конце концов я эти документы получила», — продолжает Мария Островская.

Документ гласил, что никаких следов люминесцентного вещества не было обнаружено ни на смывах с обеих рук судьи, ни на его карманах. Вещество обнаружили только там, где ему и положено быть — на самих меченых деньгах.

В новом УПК Украины есть норма, обязывающая сторону обвинения в случае выявления фактов, которые смягчают вину или оправдывают обвиняемого, представить их стороне защиты. Сокрытие этих фактов является должностным преступлением, за которое виновник наказывается, особенно, если такие действия повлекли тяжкие последствия для обвиняемого. Также в УПК есть правило, обязывающее правоохранительные органы сообщать человеку, в отношении которого проводились негласные следственные действия (даже если в дальнейшем этот человек так и не стал участником судебного процесса), что такие действия имели место. Если по какой-то причине правоохранители прослушивали телефонные разговоры человека, следили, опрашивали о нем знакомых, то человек должен получить соответствующее сообщение в течение года после завершения следственных действий (ст. 253 УПК). Игоря Минаева никоим образом не уведомили даже о проведении рядовой экспертизы, которая к тому же свидетельствовала в его пользу.

Как оказалось, правоохранители, получив экспертное заключение, которое их не устроило, обратились к другому экспертному центру, подчиненному СБУ. Повторная экспертиза также оказалась негативной для следствия. Обе экспертизы опровергли как показания заявителя — адвоката Омельяненко, так и информацию, изложенную в протоколах обыска и освидетельствования, на которых базировалось обвинение. Версия следствия оказалась ложной с самого начала.

Тот, кто много знал...

Когда на «Ракурсе» вышла первая статья о судье Минаеве, Мария Островская разместила ссылку на нее на своей странице Facebook. И получила много комментариев, в том числе от людей, которые лично знают основных действующих лиц этой публикации.

История антагониста судьи — адвоката Омельяненко имела продолжение, которое оказалось страшным и очень печальным. Мы уже писали, что в свое время защитники Минаева написали на него жалобу в Высшую квалификационно-дисциплинарную комиссию адвокатуры. ВКДКА рассмотрела все изложенные в жалобе обстоятельства и приостановила на год право Александра Омельяненко заниматься адвокатской деятельностью. Однако Омельяненко, будучи адвокатом системы БВПП, не уведомив Региональный центр по предоставлению бесплатной вторичной правовой помощи, почти год продолжал работать в качестве адвоката. Он участвовал в десятках судебных дел, не имея на то законных полномочий, обманывая и своих подзащитных, и суд. Этот обман имел достаточно серьезные последствия: несколько приговоров, вынесенных судом при участии фальшивого адвоката, были отменены в апелляционной инстанции именно из-за неправомочности защитника. То есть в действиях Александра Омельяненко были признаки состава преступления по ст. 400-1 УК («Представительство в суде без полномочий»). Все шло к тому, что его могли не только лишить права навсегда заниматься адвокатской практикой, но и привлечь к уголовной ответственности.

В мае 2020 года в местной прессе появился коротенький некролог. Причина смерти Александра Омельяненко не обнародовалась, но местные жители поговаривают, что адвокат покончил с собой, повесившись в собственном офисе.

Что именно побудило Омельяненко к такому отчаянному шагу — страх наказания, муки совести или что-то другое, — мы уже не узнаем. Ясно одно: ключевой свидетель и соучастник преступления правоохранителей теперь мертв.

Детективы под следствием

Смерть Омельяненко если не освободила причастных работников УЗЭ от ответственности, то отложила наказание. Однако детективы НАБУ, которые фальсифицировали дело, все же получили проблемы. Ведь после обыска Минаев был принудительно задержан. Детективы НАБУ запихнули его в автомобиль и отвезли в Киев. Без его согласия, без оформления протокола задержания, без участия адвоката, которого просто не допустили к подозреваемому. Судью привезли в отель, где поселили в одном номере с вооруженной охраной. Его насильно удерживали в помещении и путем моральных издевательств и угроз требовали писать какие-то ничтожные расписки вроде: «Я не имею претензий к детективам НАБУ», «Я сам добровольно сел в машину», «Меня никто не похищал, я сам приехал в Киев», «Я профессиональный мошенник», «Я взяточник, я взял 6000 гривен» и т. д.

Защитники Минаева подали в правоохранительные органы четыре заявления о преступлении из-за противоправных действий детективов НАБУ. Спустя некоторое время Управление внутреннего контроля НАБУ открыло четыре уголовных производства, которые впоследствии объединили в одно. Все изложенные в заявлениях факты нашли свое документальное отражение: и наличие у детективов оружия во время «мирного и добровольного» сопровождения судьи, и то, что вооруженные правоохранители НАБУ вселились в один номер с подозреваемым, и то, что давлением заставляли Минаева писать расписки, в которых тот сам себя оговаривал.

В рамках уголовного производства детективов не только опросили, но и проверили на детекторе лжи. Полиграф показал неискренность ответов детектива Марчука, который был организатором задержания и доставки судьи в Киев. Именно по его команде подозреваемого удерживали в гостиничном номере, именно он заставлял судью совершать самообвинение.

Впрочем, как это ни странно, уголовное производство против детективов было закрыто... ввиду смерти того самого работника НАБУ, который фактически конвоировал Минаева из Славянска в Киев и находился с ним в одном номере гостиницы, имея при себе оружие.

Адвокаты Игоря Минаева обжаловали постановление о закрытии уголовного дела и в Специализированной антикоррупционной прокуратуре, и в Соломенском районном суде г. Киева. К чести САП, она быстрее отменила это постановление, чем суд. Дело было передано в СБУ, где спустя некоторое время его опять-таки закрыли. Но это постановление было отменено Печерским районным судом г. Киева по месту нахождения нового органа досудебного расследования. Сейчас уголовное производство возобновлено и ведется по четырем статьям УК Украины: «незаконное задержание», «незаконный обыск», «препятствование адвокату в предоставлении правовой помощи», «нарушение права на защиту».

«Работать, а не провоцировать, правоохранителям таки придется, — смеется Мария Островская, а затем добавляет уже серьезно: — Это расследование, хотя и закрывалось время от времени, тем не менее, дало нам немало ценной информации. Если честно, мы не очень рассчитывали, что дело против сотрудников НАБУ доведут до конца, но благодаря тому, что оно расследовалось, мы получили доступ к документам, доказывающим непричастность нашего клиента к коррупционному преступлению».

Как ни парадоксально, сам Минаев и его защитники даже рады тому, что дело по обвинению судьи уже перешло в судебную плоскость и сейчас рассматривается Высшим антикоррупционным судом. Лишь сейчас перед ними открылась возможность не только опровергнуть обвинения, но и продемонстрировать неоспоримые доказательства вины правоохранителей и невиновности судьи.